Художник Оскар Рабин. Запечатленная судьба - [26]

В сложившихся условиях власти позволили художникам провести вернисаж 29 сентября с двенадцати до четырех часов дня, но не в Беляево, а на поляне в Измайловском парке. Обещанные четыре часа относительной свободы были даны, вернисаж в Измайлово прошел без эксцессов. Выставку посетили тысячи людей, в основном молодых. Писатель и драматург Николай Климонтович, которому было тогда 23 года, справедливо отметил, что «на пороге взрослой жизни стояло поколение, рожденное в начале 1950‐х, которое, подобно юному поколению нынешнему, не хлебнувшему социализма, не помнило сталинизма. Тогда, в Измайлове, и произошла их первая не домашняя, а публичная встреча шестидесятников и будущих восьмидесятников»163. По словам А.Д. Глезера, в этом вернисаже участвовали 74 художника, хотя едва ли можно назвать эту выставку под открытым небом победой над советской властью: художникам запрещалось выставлять «религиозные и антисоветские картины», «потому что никто из официальных лиц не хотел попасть в переделку. Цензуру проводили мы с Жарких», – рассказал А.Д. Глезер164.

Статья в New York Times, опубликованная 16 сентября 1974 г. и посвященная разгону вернисажа в Беляево

В 1975 году пятнадцати московским художникам-нонконформистам, самым известным из которых тогда был О.Я. Рабин, удалось провести в двух залах павильона «Пчеловодство» на ВДНХ первую согласованную с властями групповую выставку своих работ165. Эта выставка просуществовала десять дней. Небольшое и достаточно неприметное здание павильона, в котором никогда не организовывалось художественных выставок, находилось в глубине территории ВДНХ; власти одобряли проведение выставки, но стремились сделать ее организацию незамеченной.

Оскар Рабин на выставке в павильоне «Пчеловодство», 1975 г. Фото Игоря Пальмина

13 февраля 1974 года из Советского Союза был выслан Александр Исаевич Солженицын (1918—2008), еще раньше разрешение на эмиграцию получил только вышедший на свободу Андрей Донатович Синявский; начиная с 1971 года, десятки тысяч людей – впервые в советской истории – ежегодно выезжали в Израиль (с конца 1973 года все большая их часть направлялась в США и другие страны Запада). Власти стали рассматривать эмиграцию своих идейных противников как приемлемое и вполне удобное решение проблемы. В 1975 году предложение уехать из страны было сделано Александру Давидовичу Глезеру, которому удалось переправить за рубеж большую коллекцию живописи и графики художников второй волны нонконформистского искусства, собранную им за десять лет (эти работы А.Д. Глезер на протяжении многих лет выставлял повсюду где мог, и он более, чем кто-либо другой, способствовал популяризации русских авторов во Франции и других странах Западной Европы и в США). Из инициаторов беляевского вернисажа в эмиграции оказались восемь человек, в том числе Виталий Комар, Александр Меламид и Василий Ситников, которые эмигрировали в США; Юрий Жарких, Валентин Воробьев, Лидия Мастеркова, Оскар и Александр Рабины переехали во Францию.

В 1976 году Оскар Рабин был исключен из Горкома графиков, что способствовало закреплению за ним статуса «тунеядца»; Рабин в любой момент мог быть отдан под суд и сослан в отдаленные районы СССР; обвинения в тунеядстве были предъявлены и его сыну Саше, который мог быть повторно призван в армию (в восемнадцатилетнем возрасте он был призван, но, будучи на службе, серьезно заболел и через два месяца был освобожден от службы по состоянию здоровья). «Было понятно, что власти будут усиливать давление на нас, с тем чтобы заставить нас либо принять условия игры, неприемлемые для художников-нонконформистов, либо вообще эмигрировать из страны. Время от времени нервы сдавали, и мы вспоминали, например, об Олеге Целкове, который хотел эмигрировать и у которого было приглашение на три месяца во Францию. Однако сами мы эмигрировать все же не собирались. При этом, когда наши друзья (тот же Целков, Юра Жарких, Иосиф Киблицкий) посещали ОВИР [Отдел виз и регистраций, существовавший в рамках структуры органов внутренних дел с 1935 до 1993 год, после чего был реорганизован], то тамошний начальник К.И. Зотов все время говорил им про меня и спрашивал, когда же я приду. Мне давали явные намеки на то, что мне лучше эмигрировать», – рассказывал Оскар Рабин Клод Дей166. Юрий Жарких из-за преследования властей был вынужден эмигрировать в Германию, а затем во Францию, в которой он живет и работает уже более тридцати лет; в 1977 году во Франции обосновался и Олег Целков. Иосиф Киблицкий более четверти века провел в ФРГ, в настоящее время проживает в Германии, часто посещая Санкт-Петербург. Семья Рабиных, боясь за будущее Саши, который преследовался за «тунеядство» и которого постоянно вызывали в военкомат, стала запрашивать приглашение для младшего Рабина и его семьи в Израиль. Затем и сам Рабин получил оттуда письмо – по его словам, от имени Ханны Осдом, о которой ему ничего не было известно, как и о маленьком городе, где она проживала. «Я не знал, как и почему именно сейчас ко мне пришло это письмо. Возможно, постарался кто-то из друзей. Может, это было простое совпадение. Однако, как бы то ни было, к этому моменту я уже решил уехать на Запад, поэтому письмо из Израиля отправилось в дальний ящик стола. К этому моменту у меня уже было приглашение на три месяца из Западной Германии. Одна немецкая семья, проживавшая в Москве, предоставила нам его, и мы берегли его, просто на всякий случай»