Художник Оскар Рабин. Запечатленная судьба - [22]
Софронцево, где у О.Я. Рабина и Е.Л. Рухина возник план об организации выставки на открытом воздухе, расположено на юго-западе Вологодской области, недалеко от шоссе Новая Ладога – Вологда; до Устюжны по автодороге – 20 километров, расстояние же от Устюжны до Вологды – 243 километра; железной дороги ни в Софронцево, ни в Устюжне не было и нет. Из известных деятелей культуры в этом районе жил только писатель Александр Куприн (1870—1938), часто бывавший и работавший в 1906—1911 годах в селе Даниловском в имении Федора Дмитриевича Батюшкова (1857—1920) в пятнадцати километрах от Устюжны132. Полюбившееся писателю Даниловское и «любезную его сердцу Устюжну» А.И. Куприн описал в нескольких рассказах. О красоте здешней природы он говорил: «Третий день я в Даниловском. Прекрасно! Утром выйдешь из дому, и такая благодать в парке. Сиренью насыщен весь воздух, свежесть, тень»133. В 1960 году в Даниловском был создан дом-музей Батюшковых и А.И. Куприна.
Даниловское. Музей-усадьба Батюшковых—Куприна. Фото Романа Милавина
В настоящее время в Даниловском осталось около двухсот человек, а деревня Софронцево ныне практически покинута жителями: по данным переписи населения, проведенной в 2002 году, в ней оставалось всего 32 жителя: 13 мужчин и 19 женщин, новейших данных обнаружить не удалось. Опустение деревни было предсказуемо, на это намекают и высказывания Рабина об условиях жизни в Софронцево: художник вспоминал, что «деревенская молодежь не хотела жить в деревне» и что в Софронцево, «кроме картошки и плохо выпеченного хлеба, ничего достать было невозможно», поэтому они ездили туда из Москвы «всегда нагруженные»; в деревенских домах не было водопровода и канализации, а телефон был только в доме колхозного бригадира134. По данным переписи населения 2010 года 52% из 224 сельских населенных пунктов Устюженского района покинуты жителями, в остальных же число обитателей колеблется в пределах десяти человек (по итогам предыдущей переписи населения 2002 года этот показатель составлял 43% 135). В 1970 году заброшенных деревень было меньше, но контраст с Москвой и присущим ей ритмом был не менее разительным. Любимыми собеседниками художника, интроверта и человека самодостаточного, были его холсты, поэтому в небольшой деревне, находящейся на расстоянии четырехсот километров от столицы, ему было работать куда более комфортно, чем в Москве, где каждое второе событие отвлекало от творчества.
Оскар Рабин находился в то время в странном положении: он был довольно известным художником в узких кругах, но в течение десяти лет ни одна из его картин не выставлялась на официальной выставке. Хотя от продажи своих работ он получал суммы, превосходящие средний заработок советских граждан, формально Рабин числился безработным, и ему грозило обвинение в «тунеядстве». Чтобы свести к минимуму подобные риски, он все же стремился приобрести официальный профессиональный статус. Ему удалось устроиться оформителем книг в издательство «Советский писатель», а также, благодаря новой работе, вступить в Горком графиков – объединение художников, работавших преимущественно оформителями и иллюстраторами и не входивших в Союз художников СССР. Работа в издательстве Союза писателей, где он оформлял поэтические сборники малоизвестных литераторов, и членство в Горкоме графиков превращали человека из «тунеядца» в добропорядочного «совслужащего»136.
В «Советском писателе» О.Я. Рабин оформил книги Тамары Александровны Жирмунской «Забота», Владислава Ивановича Фатьянова «Сохрани весну» и Владимира Григорьевича Гордейчева (1930—1995) «Узлы», вышедшие в 1968—1969 годах. Судьбы авторов сложились по-разному: у Т.А. Жирмунской это была вторая книга, у В.И. Фатьянова – третья, В.Г. Гордейчев же печатался чаще и был в то время председателем Воронежского отделения Союза писателей РСФСР. В.И. Фатьянов и В.Г. Гордейчев всю жизнь прожили в России, тогда как Т.А. Жирмунская и ее супруг, киносценарист и режиссер П.С. Сиркес, с 1999 года живут в Мюнхене. Творчество этих поэтов различается как тематикой, так и стилистикой. Насколько можно судить, О.Я. Рабин не был знаком с авторами, книги которых он оформлял, для него, как и для большинства художников, стремившихся к свободе творчества и стесненных рамками чужих произведений, эта работа была «проходной». О.Я. Рабин рассказывал, что «опытный иллюстратор мог оформить такую книжку за три-четыре дня», он же «переделывал макет за макетом», без конца отбрасывая варианты, казавшиеся ему неудачными, и поэтому «провозился около месяца»
