Художница проклятий - [64]

– А что же будет с леди Мэй? – спросил Нат.

– Ее жизнь при любом раскладе в опасности, – ответил Арчер. – Ларк может убить ее, чтобы ребенок сразу же унаследовал все земли Барденов. Томас не питает к Мэй ни малейшей привязанности и будет очень рад избавиться от нее. Я сомневаюсь, что Томасу важен ребенок; это Джаспер Ларк хочет наследника. Может быть, он считает, что если у него будет еще один шанс вырастить мальчика, то он сможет помешать тому стать аморальным ловеласом.

– И самым настоящим мерзавцем, – добавил Нат.

– Да, такого сына врагу не пожелаешь, – сказал Арчер. – Но какого пола ни оказался бы ребенок, это даст Ларку возможность получить все графство Барден, когда Барден умрет, а дальше он установит там свои неимоверно высокие налоги и подвергнет простой люд жестокому обращению, как и в графстве Ларк.

Брайер вспомнила фермеров, которые делились едой с ней и Арчером: дедушку, Джульетту и маленького Эби. Они очень страдали из-за налогов Ларка. Однако, даже если Арчер не хотел, чтобы власть Джаспера Ларка расширяла свои границы, это все равно не вполне объясняло, почему он так много знал о Томасе, Мэй и самом лорде Ларке. Девушка вспомнила кое-что, что сказал им дедушка в амбаре, когда ставил тарелки с едой на стол. Он назвал Томаса старшим сыном. Теория Брайер об истинной личности Арчера начинала подтверждаться.

В кронах деревьев ухнула сова, возвращая мысли девушки к костру, разбойникам и спящему пленнику, одетому в бордовый мундир.

– Все это очень информативно, – сказал Эстебан, – но это помогает нам в достижении нашей цели – вызволению леди Мэй из Нэрроумар.

– Верно, – согласился Арчер, – но теперь вы все знаете, с чем мы имеем дело и почему так важно проникнуть туда до рождения ребенка. Кроме того, сама леди Мэй из-за своего положения, возможно, не сможет прыгать с крыши на крышу во время побега.

– Лорд Ларк не остановится ни перед чем, чтобы помешать ее похищению, – сказала Джемма. – Он считает, что ребенок принадлежит ему, независимо от желания матери.

– И он знает, что мы идем за ней, – Лью окинул лес мрачным взглядом. – Мы не так много грабили в этом графстве, чтобы нас объявили в розыск в каждой деревушке.

– Кстати, об этом, – сказала Брайер. – Почему на плакатах нет твоего лица, Арчер?

Арчер пожал плечами:

– Твоего тоже нет.

– Я не так давно присоединилась к вам, но если Ларк знает, что твоя шайка здесь, он должен знать, что ты тоже.

– Возможно, – беспечно ответил Арчер.

Брайер явно была не единственной среди них, кто не понимал, как Арчер связан с Ларком, Барденом и их отпрысками. Нат задумчиво смотрел вдаль, теребя выбившуюся нитку на своей лоскутной куртке. Лью всматривался в лес, словно ожидая нового нападения. Эстебан выглядел так, словно сожалел о том, что вообще согласился участвовать в этой миссии. Брайер начинала думать о том, что их было слишком мало, чтобы справиться с этой задачей, даже если в ход пустить ее самые изобретательные проклятия.

Арчер энергично потер руки и кивнул в сторону пленника.

– На сегодня хватит рассказов о прошлом. Может, разбудим этого парня и посмотрим, знает ли он что-нибудь полезное о Нэрроумаре?

Эстебан снял проклятый камень с кожи пленника, и парнишка снова пришел в себя. Он смотрел на взявших его в плен людей так, будто не подозревал, что был без сознания в течение последних нескольких минут.

– Что происходит? – сонно спросил он.

– Ты собирался рассказать нам о Нэрроумаре, – подсказал Эстебан.

– О, – пленник сделал глубокий вдох. – Я скажу вам правду. – Он оглядел их, возможно, прикидывая, есть ли у него шансы выбраться из лагеря живым. Они были невелики. – Если я расскажу вам все, вы позволите мне присоединиться к вашей банде? Думаю, что быть вне закона теперь будет лучше, чем вернуться обратно после всего этого.

Эстебан фыркнул.

– Почему бы тебе не произвести на нас хорошее впечатление чем-нибудь полезным, и мы рассмотрим твою заявку на вступление в наши ряды?

– Хорошо, – пленник выпрямился, выглядя уже не таким испуганным. – Нэрроумар. С чего же начать?

Ответ на его вопрос взялся ниоткуда. Как только он открыл рот, его глаза внезапно выпучились, а лицо потемнело. Из его горла вырвался ужасный булькающий звук. Он потянулся к шее, содрогаясь, как гротескная кукла. Эстебан удивленно отпрянул.

– Что происходит? – спросил Нат.

– Он проклят, – Брайер опустилась на колени рядом с пленником, ища на его одежде хоть какой-нибудь признак нарисованного проклятия. Парнишка потянулся к ней связанными руками, широко выпучив глаза.

– Не двигайся, – приказала она ему. – Я пытаюсь помочь.

Она оттянула его воротник и мельком увидела оловянно-желтый и костяной черный. То были цвета болезни и смерти, которые складывались в рисунок запертой шкатулки – проклятия для защиты секретов Нэрроумара. Брайер попыталась расстегнуть мундир пленника, но проклятие сработало слишком быстро. Его тело напряглось, и с его распухших губ сорвался последний сдавленный звук. Затем глаза пленника остекленели, и он завалился прямо в костер.

Остальные с криками бросились к телу, чтобы вытащить его, и воздух наполнился искрами. Брайер отпрянула назад, машинально потянувшись к своей сумке. Арчер натянул лук, направляя стрелу в темноту.