Художница проклятий - [11]
– Дому господина Уинтона был нанесен ущерб, – сказал шериф.
– Что еще за ущерб? – Уинтон громко хо- хотнул. – В смысле – ущерб? Как ты смеешь такое говорить!
– Терпение, мой друг, – сказал шериф Флинн. – Мы должны следовать королевским законам. Юная леди, вы ведь не причастны к обрушению дома господина Уинтона, так ведь?
Брайер скрипнула зубами от его слащавого тона. Юная леди? Шериф прислонился к дверному косяку так, словно это был его дом, и сделал невозможным для Брайер достать спрятанные над притолокой краски и кисти. Что ж, не то чтобы она собиралась сию же секунду проклинать кого-нибудь…
– Его дом обрушился? – Брайер округлила глаза, надеясь, что выглядит участливой и удивленной, а не сумасшедшей. – Я не понимаю, каким образом к этому причастна я, шериф.
– Мне самому в это трудно поверить, – ответил шериф, – но это не первая жалоба, которую я получил касательно вашего… рода деятельности, – он выпрямился, поправляя ремень, на котором висел меч. – Я могу закрыть глаза, когда дело касается внезапно порвавшихся на каком-то господине штанов или увядшего цветника, который лелеяла одна дама, но сейчас все иначе.
Брайер с трудом удержала свою маску невинности, пораженная тем, что шериф знает о ее других маленьких проклятьях. Она-то думала, что действовала максимально незаметно.
– Может быть, у нас получится что-то вместе придумать, – начала она. – Мне ничего не известно о доме господина Уинтона, но те маленькие…
– Не позволяй ей себя обмануть этим невинным взглядом олененка, – зашипел Уинтон. – Я знаю твой род, ведьма. Нам не нужны такие, как ты, в деревне, с этим твоим воровством и тягой к разрушению.
Брайер недоуменно моргнула. Она никогда в жизни ничего не воровала. Интересно, как долго Арчер и его шайка занимались кражами в этом графстве. Арчер. Неужели он действительно направил к ней шерифа и его угроза не была просто словами?
Брайер подалась вперед, чтобы не позволить незваным гостям переступить порог своего дома. Она поборола в себе желание бросить взгляд туда, где были спрятаны ее краски.
– Разве королевские законы не подразумевают наличие доказательств того, что преступление имело место быть?
– Подразумевают, – согласился шериф Флинн. – Это ведь краска у вас на запястье?
Пальцы Брайер дрогнули.
– Если вы обвиняете меня только потому, что иногда недостаточно аккуратно…
– В этом нет смысла, девочка, – перебил ее кузнец, опустив взгляд на шляпу, которую он сжимал своими мозолистыми пальцами. – Я рассказал господину Уинтону, что ты говорила на рынке, будто бы он слишком много просит за льняное масло и тому подобное.
Брайер уставилась на него, пораженная до глубины души.
– Вы что?
Кузнец избегал смотреть Брайер в глаза.
– Я думаю, ты перегнула палку.
– Перегнула палку? – возмущенно переспросила Брайер. Он был прав в том, что она перестаралась, ведь в ее планы вовсе не входило разрушать особняк, однако девушка не могла поверить в то, что кузнец предал ее. Она ведь сделала ему скидку и все такое.
Ей хотелось проклясть кузнеца и отправить далеко-далеко в сторону Верхнего Люра, и плевать, сколько у него было голодающих детей. Ей хотелось схватить эти натруженные руки и измазать их кармином настолько, чтобы… Хватит. Брайер подавила в себе яростное желание разрушать. Сейчас для этого было не время.
Художница внимательно рассматривала мужчин, стоящих на крыльце, оценивая свои шансы. У нее все еще не было возможности рассмотреть человека, стоящего позади. Может быть, это был кто-то из вассалов лорда Бардена?
– И что теперь? – спросила она, стараясь выиграть время. – Вы отведете меня к лорду Бардену?
– По идее мы должны, да, – протянул шериф, – но в данном случае, раз уж из-за тебя пострадал мой друг, я не думаю, что нам вообще стоит втягивать в это дело его светлость.
– Вот именно, – сказал Уинтон. – Она сбежит из темницы Бардена при помощи своих проклятий. Нам нужны более надежные меры.
Ледяной ужас сковал тело Брайер.
– Я могу убраться из деревни, – сказала она. – Вы обо мне больше никогда не услышите. Клянусь.
– Боюсь, для этого слишком поздно, – шериф Флинн положил ладонь на свой меч и переступил через порог.
– Но…
– Я подозреваю, что у вас нет тысячи крон, чтобы заплатить за новый дом господина Уинтона?
– Тыся…
– Я бы не притронулся к ее деньгам, будь там хоть миллион! – воскликнул Уинтон. – Я требую возмездия, а не компенсации!
Брайер попятилась назад. Будет ли у нее время, чтобы схватить спрятанные краски? Или нож со стола? Мужчины блокировали единственный выход из хижины. «Если я доберусь до сундука с красками, я смогу…»
Шериф отступил в сторону, освобождая путь для человека, который стоял позади него. Это был мужчина средних лет с худосочным узким лицом и прилизанными каштановыми волосами. С его плеч свисал длинный поношенный плащ, с вышитой золотой эмблемой Совета Плащей, а его руки украшали витиеватые татуировки лицензированного мага голоса. Брайер резко втянула в себя воздух, и ее сердце забилось чаще.
«Нет. Только не это».
Шериф прочистил горло с влажным бульканьем.
– Маг Рэднер, настоящим вы уполномочены казнить эту женщину.
Маг в плаще вежливо кивнул.
Великая охота на белого оленя окончена. Сила священного животного перешла к Яннеке, а Сорен стал королем гоблинов. Но равновесие между мирами нарушено и близится Рагнарек. Чтобы остановить конец света, Яннеке должна вернуть к жизни своего мучителя Лидиана, который предвидел гибель миров. Ей предстоит долгое и опасное путешествие. Такое под силу лишь сильнейшим воинам, но Яннеке готова сражаться и выживать.
В блестящем завершении трилогии-бестселлера Анны Бэнкс королевствам Эммы и Галена, а также их любви угрожает давно потерянная Сирена. Эмме, наполовину человеку, наполовину сирене, и ее возлюбленному Галену, мужчине-сирене, необходимо провести время вместе, вдали от королевств Посейдона и Тритона. Дед Эммы, король Посейдона, предлагает им посетить небольшой городок под названием Нептун. Нептун оказывается домом как для сирен, так и для полукровок. Но Эмма и Гален не подписывались быть миротворцами между обитателями океана и живущими на земле пресноводными сиренами.
Тин — самый известный фейри в стране Оз, и для этого есть причины. Проклятый, с холодным сердцем, он идеальный убийца, безжалостный и беспощадный, с тысячью смертей на счету. Когда давний друг Лион предлагает ему небольшое состояние за то, чтобы он доставил Дороти на Юг, для его возлюбленной, которая будет носить голову этой девушки как свою собственную, Тин, не колеблясь, соглашается на сомнительную сделку. Дороти Гейл потеряла все: свою семью из-за болезни, свою собаку из-за возраста, а теперь и ферму из-за потери права выкупа.
Семнадцатилетняя ЭрДжей всегда получает то, чего хочет. Поэтому, когда её душу случайно забирает рассеянный Жнец, кому-то нужно с этим разобраться и вернуть её из мира мертвых, иначе полетят головы. Но в своем стремлении выжить она становится пешкой в могущественной борьбе между слишком фанатичным архангелом и Самой Смертью. Суд предлагает ей два выхода: она может остаться в холле, где души ждут «обработки», пока не появится её личный «спасательный трос» или же переиграть три момента своей жизни в попытке сделать выбор, который либо приведет к будущему, которое она заслуживает, либо спасет её.
Вирус уничтожает человечество. Но небольшой группе представителей человеческой расы удалось выжить. Все остальные превратились в монстров. Все женщины мертвы, кроме Иви. Из-за изменения ее генетической системы, она выживает. Когда ее физиология начинает претерпевать изменения, ей необходимо смириться с тем, кто она есть, и принять свое предназначение в поисках лекарства. Мутировавшие люди охотятся за ней. Мужчины ожесточились против нее… за исключением троих. Загадочный воин, кающийся любовник, заботливый враг — они яростно защищают последнюю живую женщину, но в то же время каждый преследует собственные цели.
«Я тебя помню» — и разбитая судьба близких людей соберется обратно. «Я тебя помню» — и в сердце откликнется настоящая жизнь, которую ты забыл и потерял. «Я тебя помню» — и сказка распахнет иные пространства, где ты уже бывал в детстве — во Дворах, на Мостах и в Безлюдье… И она возьмет тебя за руку, а он назовет по имени. И ничто, — ни время, ни злые люди, ни ошибки прошлого, не способны будут вас разлучить.