Хрустальный дом - [16]

Худосочным не назовёшь, но не качок — фигура как у воздушного акробата.

Высокий лоб, узкое аристократическое лицо. Скулы высокие, глаза — глубоко посаженные, миндалевидные. Близко над ними тонкие, вразлёт, стрелы бровей. Губы твердые, спокойно сомкнутые, уголки не опущенные и не приподнятые — ровные.

Лишь в очертаниях носа было что-то недоброе, как у хищной птицы.

Повернувшись, Энджел в свой черёд, внимательно обвёл Ирис взглядом.

— Значит, ты и есть та самая новенькая, из-за которой Сандра наваляла Сани? Должно быть ты и есть — девушек с фиалковыми глазами не так много. Может быть, прогуляемся? — предложил он, простирая руку в приглашающем жесте. — Идём?

Ирис, было, заколебалась, но сухие пальцы Энджела уже сжимали её ладонь, не давая времени на раздумье.

Черный ягуар завёлся с полуоборота. Они влились в общий поток автомобилей на улицах.

Энджел вёл машину в спокойной, уверенной манере, без рывков и внезапных, резких перестроений из ряда в ряд.

— Куда мы едем? — поинтересовалась Ирис.

— На Набережную. Одно из самых красивых мест в городе. Погода приятная. Или ты настаиваешь на кафетерии?

Ирис не настаивала.

Городской парк был большой, ухоженный.

В воздухе держался сладкий, с привкусом тления, запах петуний. Деревья вокруг были старые, вековые. В их тени укрывались лавки, напоминающие большие диваны с деревянными, закруглёнными кверху, спинками. У каждой скамьи стояли урны, а в самом парке чисто, нигде ни соринки, если не считать первые, упавшие на траву, листья.

Между газонами вились асфальтовые дорожки. По ним чинно прохаживались отдыхающие граждане и голуби. В зелени укромно прятались киоски с мороженым, соками и сладкой водой.

Энджел купил им по стаканчику фруктового шербета.

— Здесь красиво, — поделилась впечатления Ирис. — Эллинж по размерам уступает городу, в котором я жила раньше, но он такой необычный. Лишь переезжая с места на место понимаешь, что у каждого места своя душа.

— Часто путешествуешь?

— Реже, чем хотелось бы.

Энджел усмехнулся:

— И что ты думаешь о нашем городе, Ирис?

— Что думаю? — прищурилась она. — У меня сложилось впечатление, что город аристократичный, стильный, но где-то в нём есть злая червоточина.

— Меня бы ты охарактеризовала так же?

— Я слишком мало тебя знаю, чтобы характеризовать.

По каменной лестнице они спустились к реке.

Не слишком широкая, почти без движения, серая лента воды пролегала между двумя берегами.

Вдоль правого тянулись кафетерии, лодочные причалы и лавочки. Левый покрывала растительность. Парк там так загустел, что напоминал лес.

С берега на берег вели красивые подвесные мосты.

Под ними, у каменных столбов свай, плавали стаи разжиревших уток. Граждане, предаваясь медитации над водной гладью, частенько сопровождали процесс пожертвованиями в виде кусочков хлеба, что и составляло секрет утиного благополучия.

Вдоль тротуара тянулись лавочки, укрытые зеленью. Чем-то они напоминали театральные ложи, только ниши закрывали не рулоны ткани, а густые заросли можжевельника и вьющихся растений.

— Присядем?

Следуя за Энджелом, Ирис вошла в зелёный грот.

Приятно пахло хвоей.

У каменной основы скамьи стояли оставленные предыдущими посетителями металлические банки из-под дешёвых алкогольных коктейлей.

— До нас здесь побывали свинки, — вздохнула Ирис, присаживаясь.

Энджел сел рядом и её будто окутало облаком дорогого мужского парфюма.

Хотелось закрыть глаза и вдыхать в себя этот аромат, вдыхать бесконечно. До скончания времён.

Свет, пробиваясь сквозь зелёный можжевеловый полог, окрашивал всё в зеленоватый цвет. На лица ложились солнечные блики.

— Сандра Кинг твоя сестра? — решилась Ирис нарушить тяготившее её молчание. — Когда мы с ней разговаривали, она сказала, что вы с нами родственники. Значит, вы тоже потомки Элленджайтов?

— Возможно, — уклончиво ответил Энджел, отворачивая лицо.

— Я слышала, у мужчин в нашем роду есть особенные способности?

— Самую интересную фамильную особенность унаследовала твоя кузина. Всё остальное гораздо менее приятно, поверь мне на слово.

— И всё же, что это за особенности такие?

— Некоторые вещи легче показать, чем рассказать. Думаю, тебе пока этим заморачиваться не стоит.

— Всё так сложно? — приподняла брови Ирис.

— В первый момент шокирует. Правда, потом большинство людей подсаживается, как на наркотик. Почти всем нравится.

— Даже предположить не могу, о чём ты. Хочешь меня заинтриговать?

В смехе Энджела слышались язвительные нотки.

Ирис замерла, когда он обнял её за талию.

Лицо юноши оказалось так близко, но даже с такого расстояния на нём не было заметно пор — гладкая, как шёлк, кожа. И чёрные-чёрные глаза в загибающихся, словно у девчонки, ресницах.

— Что ты делаешь? — спросила Ирис шёпотом.

— Собираюсь тебя поцеловать.

— Я совсем тебя не знаю.

Горькая усмешка скользнула по его твёрдым губам.

— Когда узнаешь, целовать точно не захочешь. Так что потороплюсь воспользоваться моментом.

Наверное, на её месте были тысячи девчонок?

И с каждой он вёл себя подобным же образом?

И всё же Ирис не сопротивлялась, когда Энджел притянул её к себе и коснулся губами её губ.

Лёгкая щекотка от поцелуя словно током потекла по телу.