Хрустальный цветок - [28]

Он не делал никаких знаков и ничего не включал — Вайолет заметила бы, — но музыка изменилась. Это был тоже вальс, только другой, и звучал он громче. Казалось, музыка, словно вода, затопила все окружающее пространство.

— Конечно, — тихо сказала Вайолет.

Он протянул руку, она вложила свою ладонь в его, и Рольф вывел Вайолет на середину мраморной площадки. Подождал секунду, слушая вальс, а затем повел — уверенно и мягко.

Вайолет показалось, что она летит. Она сто лет не танцевала вальс, в последний раз — на приеме по случаю Рождества в английском посольстве, куда ее повел отец. Тогда вокруг было много людей, двигались рядом другие пары, воздух гудел от разговоров, музыканты к концу вечера выдохлись и начали фальшивить… Но тогда Вайолет все равно понравилось. А здесь…

Здесь была музыка — и тишина. Здесь был вальс — и прикосновение мужчины, встречавшегося с Вайолет каждый день и по-прежнему остававшегося недостижимым. Непонятным. Он касался ее во второй раз — она все никак не могла забыть, как он притронулся к ее руке тогда, в темноте. И это было более реально, чем нынешний танец…

Вайолет закрыла глаза.

Ей не нужно было видеть партнера, когда она танцевала. Не нужно видеть, где она находится. Танец сам по себе был вселенной, радостной и разноцветной, где бабочки перепархивали с цветка на цветок, уходило лето, буйствовала осень и наступала зима, где сыпался снег, где в руках грелась чашка с кофе и где можно было надеяться, что кто-то подойдет сзади и обнимет. Каждый раз, когда Вайолет танцевала, она видела эти картинки. Она мечтала и верила, что так однажды будет с ней.

Она кружилась, юбки летели, и удивительное, подаренное Рольфом платье казалось сделанным из облаков. И, когда музыка закончилась, Вайолет не сразу это поняла. Рольф остановился, а она еще пару мгновений стояла, закрыв глаза. Потом все-таки открыла и посмотрела в его лицо-маску.

— О, — тихо сказала Вайолет, — это было чудесно.

— А я думал, что разучился танцевать. Не танцевал несколько лет, — ответил он еще тише.

Он так и не выпустил ее из объятий, а она не спешила отстраниться. Двое замерли в танцевальной позиции: его правая рука на ее талии, левые руки вместе. Вайолет касалась плеча Рольфа и чувствовала шершавость его пиджака, левая ладонь ощущала тепло пальцев сквозь перчатку.

— Я думала, вы Снежный Король или призрак, — сказала она, пытаясь отыскать ответы в невозмутимой маске, но знала, что это невозможно, и видела свое отражение в непроницаемых стеклах. — А вы настоящий.

— Я настоящий, — сказал Рольф Старлинг. — Еще танец?..

Вайолет не знала, сколько они танцевали. Время кружилось, словно ворох осенних листьев, подхваченных шаловливым ветром. Минуты падали и исчезали в никуда, и Вайолет их не замечала. Она только чувствовала, как Рольф прикасается к ней, как уверенно ведет ее, и это было самым главным в тот миг. Но, в конце концов, дыхание сбилось, и Вайолет остановилась.

— Я совсем утомил вас. — Рольф подвел ее к столику.

— Это приятное утомление, — ответила она, усаживаясь. — Мне давно не доводилось танцевать с таким прекрасным партнером.

— А что же молодые люди, они не умеют танцевать?

— Не все. И вальс не в почете. На дискотеках он не ценится.

— Вы ходите на дискотеки?

— Иногда.

— Ну конечно, я мог бы и не спрашивать. Конечно, ходите. Вы еще очень молоды, Вайолет.

Она почему-то обиделась.

— Я совершеннолетняя!

— Я знаю. — Угадать бы еще, улыбается он под своей маской или нет! — Ведь я делал вам ожерелье на праздник. И кстати, если уж мы заговорили об этом… Теперь, когда мы с вами потанцевали, побеседовали и немного узнали друг друга, я хочу спросить: так зачем вы все-таки приехали сюда?

У Вайолет пересохло во рту. Вот оно.

— Я хочу, чтобы вы сделали для меня ожерелье моей мечты.

— Вот как? И о чем вы мечтаете?

— Может быть, вам покажется это глупым… — Она помолчала. — Но однажды я увидела его во сне. Очень давно, еще в детстве. Мне приснилось, что у меня есть волшебное ожерелье из хрустальных цветов, которое дарит счастье. И с тех пор я мечтаю заполучить его. Но нигде его не видела, не могла купить, а заказать боялась — вдруг ювелир сделает не то. Когда же я увидела то ожерелье, что отец подарил мне на совершеннолетие, то подумала, что вы сможете.

— То есть, — медленно проговорил Рольф, — вы предлагаете мне создать украшение, которое вам приснилось в детстве и должно полностью соответствовать вашим ожиданиям?

— Да. Понимаю, задача не из легких.

— Это мягко сказано. Вы помните, как должны выглядеть хрустальные цветы? Или предполагается, что я буду импровизировать? Вы можете их нарисовать?

Вайолет покачала головой.

— Нет. Я помню очень смутно, образ расплывается… И боюсь, что как только изображу, придам им форму, они окажутся совершенно не такими. К тому же я рисую плохо.

— Передо мной еще никто не ставил подобной задачи, — задумчиво произнес Рольф. Он снова откинулся на спинку стула и взял бокал. — Сделать ожерелье из детского сна!

— Вы не возьметесь? — Вайолет чувствовала себя глубоко разочарованной.

— Почему же, возьмусь. Это вызов. Если мне удастся, то буду считать это венцом своей карьеры. А если не удастся, им же. Давно подумывал окончательно завязать с ювелирным делом. Чем не повод?