Хрустальные сосульки - [4]
― А капитан на злодея похож, ― произнёс он от волнения, ― и добавил, ― пьёт за золотые монетки ром и затягивает страшную песню…
― Вот здорово! Как в кино, ― прошептал взволнованно Колька, не отрываясь от волшебной коробочки.
― Понимаешь, мальчик по имени Джим обнаружил в сундуке пистолеты, компас и много золотых монет, а и ещё свёрток с сургучной печатью… ― с восторгом закричал Колька. ― Валера, как ты думаешь, откуда у него это всё?
― Почём я знаю! Книжку надо было читать!
― Я, кажется, знаю, ― ответил Колька, ― вся тайна сундука, наверное, связана с островом сокровищ. Ты бы дал, Валерка, мне на вечер фильмоскоп с плёнкой, мне уж больно хочется до конца узнать о пиратской тайне. А утром я принесу его в школу. Любке дадим посмотреть. Она зараз забудет все обиды про случай с мохнатой муфтой. Здесь-то история покруче будет!
― А ты мне сможешь поймать чечётку или снегиря? Я тоже хотел бы, чтобы у меня была птичка, а то мне так бывает скучно. Она хоть будет чирикать.
― Ладно, ― вздохнул Колька, ― так и быть, поймаю первую — она и будет твоей! Теперь я побегу побыстрее домой, а то мать потеряет. Я ненадолго из дома отпрашивался.
Зажав волшебную коробочку в руках, Колька старательно упрятал её за пазухой и выскочил на улицу.
Вечер был светлым. Огромное небо сияло россыпью хрустальных звёзд. Лунный свет уже был настолько ярким, что до этого сумеречный снег, казавшийся блёклым и серым, теперь снова искрился, и этот свет отражался на неподвижных, застывших ветках деревьев, усыпанных снегом.
Начало пути было радостным, но перед оврагом Колька вдруг остановился, он вспомнил диафильм и страшного капитана со шрамом на лице, похожего на подслеповатого Юрку, живущего по другую сторону оврага. Но сейчас овраг освещала луна так ярко, что было светло, как днём. И было совсем не страшно. Он вспомнил о мальчике Джиме, который, достав из сундука бумажный пакет с сургучной печатью, не побоялся бандитов, преследовавших знаменитого пирата, капитана Флинта со шрамом на лице, и выпрыгнул в открытое окно, в неизвестную темноту, с пакетом за пазухой. А сейчас в овраг падал лунный свет, и не было никакой темноты. Юрки-бандита вроде тоже не видно.
Колька ещё раз сунул руку за пазуху и проверил наличие коробочки с фильмоскопом. Она была на месте. Стоя в валенках на краю оврага, как по лыжне, скатился по склону, оставляя за собой глубокий след, потом так же быстро взбежал по узкой тропинке на берег. Затем оглянулся и ещё раз посмотрел в овраг.
«Ну и красив же наш снежный овраг! Подсвеченный лунным светом, он сиял, словно таинственный остров», ― подумал Колька. И, уже не думая ни о чём, он заспешил, оставляя за собой сонный скрип серебристого снега.
Вечером, позабыв прочитать заданный на дом рассказ и уединившись в комнате, Колька стал досматривать фильм. Подкравшаяся усталость стала быстро склонять его ко сну. Он забрался под одеяло, и ему было там уютно и тепло. Шум разыгравшегося к ночи ветра и скрип веток за окном убаюкивали и уносили Кольку на сказочный остров сокровищ, затерянный где-то среди бушующего океана, на котором были зарыты несметные сокровища.
Ледоруб
Тут наведался как-то на днях к Кольке братишка сродный Толик Жвачкин, тётушки сынуля, и говорит:
― Без дела дома слоняться надоело, мочи уже нет!
На дворе морозец за тридцать, по Фаренгейту и того более. В школе занятия отменяются с первого по восьмой класс, велят дома на печке сидеть. По радио только и повторяют: «Школьники не учатся, школьники не учатся». Нос на улицу не кажите! А для ребятни вроде ученье ― свет, а неученье ― тьма. Посмотрел Колька сквозь замёрзшее окно ― неуютно как-то на дворе: тишина, ставни на морозе поскрипывают, и деревья от холода потрескивают. Даже воробьи не летают, забились под крышу, нахохлились и не решаются покинуть своё нагретое место. Если какой-то глупец рискнёт полёт устроить, то тут же крылья складывает и наземь падает. Настывший воздух птицу не держит.
А Колька и ребята вчера весь день на улице чудили. Им всё нипочём! Из оврага не вылезали. Колька уже валенки до дыр поистёр, особенно пятки, в носке валенка даже дырка образовалась. Только непонятно, что ей там захотелось инициативу проявлять: вроде ему вентиляция в валенках не нужна. Сквозняк получился. Взял он отцовскую портянку и заткнул дырку. Вначале вроде прикрыл амбразуру. Дыра незаметной стала. Пару раз скатился на валенках с горы, а портянка в дырку полезла, словно ей в валенке плохо жилось. Бегать на гору мешать стала, спереди валенка торчит и, как пузырь, раздулась. Колька её пальцем пихает обратно в валенок, а она что-то назад не хочет и наружу лезет. Короче, пока он её каждый раз туда совал, указательный палец отморозил, и тот чувствительность на время потерял. И чувствует, что мороз и до пальцев ног подбираться стал, даже подумал, что не зря по радио вещают, чтобы дома сидели.
Сбегал быстрёхонько домой, переобулся в отцовские валенки и, как кот в сапогах, опять попёрся на мороз. Хотел разбежаться и с ходу с горы сигануть! Но шибко не разбежишься, можно валенки в сугробе оставить, а так валенки ничего и не жмут, правда в коленях простор излишний чувствуется.
