Хрустальное озеро - [2]

- Ну, вот и чудненько. Через десять минут приказ на подпись.

Через пять минут в кабинет влетела разъяренная Виктория. Чем сильно подняла Мари настроение.

- Зря ты думаешь, что можешь делать все что хочешь, - прошипела Вика, - Рен не позволит.

- Ринар Сарибович, - невозмутимо поправила ее Мари. - Здесь головной офис, а не постель. И тут хозяйка я, а он лишь исполнительный директор. Он сам так решил. Назови хотя бы одну причину, по которой я не могу тебя уволить, и, возможно, я раскаюсь и отменю распоряжение.

Девушки пронзали друг друга яростными взглядами. Казалось, еще минута и дойдет до рукопашной. Виктория, которую Марисса так бесцеремонно спустила с пьедестала и указала на ее место, не собиралась сдавать позиции. Мари жаждала отомстить за разбитое сердце и поруганные чувства. Как говориться, мелочь, а приятно. Неизвестно, чем бы закончилась эта схватка интересов, если бы в кабинет не заявился Тимур.

- А я смотрю, девочки, у вас тут весело, - настороженно начал он, переводя взгляд с одной на другую.

Следом за ним зашла начальница отдела кадров. Она протянула Кондору документ так, как будто это была не бумага, а мина замедленного действия. Тимур пробежался по бумаге глазами и хмыкнул.

- Ну и что ты собираешься этим доказать? - обратился он к Мариссе.

- Например, то, что я, как владелица "РеЛана" имею право принимать собственные решения, касающиеся фирмы. А не только приезжать по вашему первому требованию, для того, чтобы подписывать бумаги, нужные вам. Баш на баш. Если вы с Реном не хотите, чтобы я вмешивалась в дела офиса, оставьте меня в покое, иначе... Иначе будет иначе.

- Ясно, - процедил сквозь зубы Кондор и положил приказ на стол.

- А мне что делать? - пискнула руководитель кадрового отдела.

- Выполняй распоряжение хозяйки, - буркнул Тимур.

Он был мрачнее тучи, предчувствуя очередные разборки. Марисса с довольной миной подписала приказ и бросила на побледневшую от злости Викторию победный взгляд. "Один ноль в мою пользу", - прокомментировала про себя события Мари. - "И это только начало. Отольются кошке мышкины слезки. Хотя, нет. Кошка тут я. И эту мышку я схаваю с потрохами. Будет знать, как к чужому добру свои алчные лапенки протягивать".

Марисса ласково поглаживала пальцами экран.

- Как жаль, что я не могу дотронуться до него. Взять на руки, - восхищенно произнесла она.

- Потерпи. Осталось всего три месяца. Намучаешься еще, - засмеялся Руслан, распечатывая картинку.

- Ты уверена, что не хочешь сообщить об этом Ринару? - спросил он осторожно, хмуро поглядывая на девушку.

- Уверена, Рус. И ты обещал мне, что тоже никому ничего не расскажешь, - напряженно напомнила ему Мари. - Помнишь, что произошло с моим первым ребенком? Дитю не место в этом мире - интриг, жестокости и насилия.

- Обещал - не расскажу. Только и ты выполняй свои обязательства. Чтобы за две недели до родов была тут, как штык.

- Клянусь. Клянусь. Клянусь, - расхохоталась Мари.

Даже упоминание о неверном муже не испортили ее радушного настроения. Она вместе со Светланой планировала в этот день заняться покупкой приданного для малыша. Марисса жила вся в предвкушении приятных занятий. Детская была уже готова, осталось дело за малым. Она чмокнула доктора в щеку.

- Спасибо тебе, Руслан. Ты самый лучший друг.

- И единственный, который у меня остался, - добавила она грустно.

- Выше нос, принцесса, - подбодрил ее врач. - Я уверен, все у тебя будет хорошо.

"Свежо предание, да вериться с трудом", - подумала про себя Марисса, вспоминая свой сон про хрустальное озеро, который последнее время часто посещал ее по ночам.

Глава 1

Марисса стояла в церкви и пристально смотрела на икону Божьей матери. Она не молилась. Нет. Она шептала как мантру одну только фразу: "Только об одном прошу: сохрани мое дитя". Старушки сердито сверлили взглядами беременную, богато одетую женщину, застывшую перед образом, которая ни внешним видом, ни поведением совершенно не вписывалась в общую картину смиренных молений.

Как и обещала Руслану, Мари за две недели перед родами приехала, для того, чтобы лечь в клинику. Но перед этим решила заехать в церковь. Ей было страшно. Страшно за себя, за еще не рожденного ребенка. Страшно перед неизвестным будущем. Что ждет ее впереди? Будет ли она когда-нибудь счастлива? Да и есть ли вообще на свете это самое призрачное счастье?

Тяжелые кошмарные сны все чаще не давали ей спокойно спать, и она, просыпаясь среди ночи, чувствовала, как ледяной пот струиться по ее спине.

Светлана сказала, что это обычный мандраж перед родами. Что все обязательно пройдет, стоит лишь ей произвести на свет своего сына. Рус как будто вторил подруге, повторяя, что все беременные женщины нервные, что все дело в гормонах. Мариссе очень хотелось бы им поверить, но она больше привыкла доверять своей интуиции. А та ей говорила, что ничего хорошего от судьбы ей ожидать не стоит.

Мари вздохнула. Сейчас, как никогда, она нуждалась в том, чтобы опереться на сильное мужское плечо, согреться в надежных крепких объятиях. Чтобы такой родной, такой любимый мужественный голос с легкой хрипотцой шептал ей на ушко ободряющие слова утешения. Но, нет. Он предал ее. Он бросил ее. Она не нужна. Ее чувства осмеяны и растоптаны. В них никто не нуждается. Никто, кроме... Мари ласково погладила свой живот.