Хрустальная туфелька - [34]

Андерс резко раздвинул шторы и бросил на Джоан сердитый взгляд. Джоан смотрела на него не мигая, пока он передвигался по комнате. Он распахнул дверцы шкафа и вытащил оттуда одно из многочисленных дорогих платьев, которые оказались там неведомым Джоан путем.

– Только не говори, что ты опять чувствуешь себя плохо! – раздраженно рявкнул Андерс.

Его можно было понять. Как Джоан ни хотелось это признавать, но он имел полное право злиться. С того дня, как во время визита Эллис и Джеральда Джоан почувствовала себя плохо, она почти все время проводила в постели. Ее голова была занята в основном тем, какую линию поведения ей выработать и как найти в себе мужество сказать Андерсу, что на самом деле ее беспокоит не беременность, а их дальнейшие отношения. Джоан не столько пугало, что ей ответит Андерс, сколько ее собственное восприятие изменившейся ситуации. Как можно думать о ребенке, когда она еще не приспособилась к Джойс? Как ее сердце, уже наполненное любовью к племяннице, сможет любить еще одно существо?

– Мне надоело сидеть без дела, – пожаловалась Джоан.

Она боялась встретиться с Андерсом взглядом. Вид у нее был не из лучших, а на фоне Андерса она выглядела особенно удручающе и неряшливо. Волосы спутаны, под глазами мешки, лицо неухоженное…

– Сходи с Джойс в парк, – посоветовал Андерс. – На улице великолепная погода.

– Она прекрасная с восьми утра, – сказала Джоан, начиная раздражаться. – И я уже два раза была там. Еще по твоему совету зашла в кондитерскую выпить кофе. Мы с Маргарет прослушали даже лекцию в местной библиотеке о воспитании детей и чуть не умерли от скуки. Я хочу вернуться на работу.

– Об этом не может быть и речи.

– Я просто сойду с ума здесь! – в отчаянии взвыла Джоан.

Она провела рукой по всклоченным волосам, и ее пальцы застряли в образовавшемся узелке. Она покраснела, перехватив презрительный взгляд Андерса.

– Вместо того чтобы думать о работе, сходи лучше в парикмахерскую, – насмешливо посоветовал он. – Приведи себя в порядок, а то, наверное, самой противно на себя смотреть.

Его слова задели Джоан за живое. Она, конечно, понимала, что запустила себя за последние две недели, но Андерс уезжал из дому чуть ли не на рассвете, а возвращался поздно вечером. Вернувшись, Андерс начинал заниматься с Джойс. Поиграв с ней, он уходил в свой кабинет. Джоан подумала, что, надень она мешок из рогожи, Андерс не заметил бы этого, поскольку все его внимание поглощали работа и Джойс. А сейчас он имеет наглость явиться неожиданно в пять часов и требовать, чтобы его с нетерпением ждала нежная, холеная кошечка. Пусть ждет, пока рак на горе свистнет.

– Я не приспособлена для праздной жизни, Андерс. – Джоан старалась говорить спокойно. – Я, как и ты, привыкла работать, и мне нравится моя профессия. Представь, что тебе вдруг пришлось бы бросить работу и сидеть в одиночестве в огромном доме.

– Ты не одинока здесь, – возразил Андерс. – У тебя есть Джойс.

– Я знаю, – процедила Джоан сквозь зубы. – Но я считаю, что буду гораздо лучшей матерью, если смогу работать, пусть даже неполный рабочий день.

– Потому что нам не хватает денег? – с иронией спросил он.

– Нет, – ответила Джоан, пропустив мимо ушей его сарказм. – Мне не хватает моей работы.

Я должна заниматься чем-то еще помимо Джойс.

– Нет, дорогая моя, – резко сказал Андерс, – ты просто хочешь доказать, что Имеешь дело со мной не из-за моих денег. И еще хочешь убедить меня в том, что тебе нравилась твоя прежняя жизнь.

– Она действительно нравилась мне. – Джоан повысила голос, уже не зная, как разговаривать с этим несносным человеком. – Я устала от многочисленной прислуги, которая только и ждет, когда я обращусь к ней с какой-нибудь просьбой, чтобы тотчас броситься выполнять ее. Мне надоело бродить по огромному дому, не зная, чем занять себя. Я хочу работать, хочу готовить себе еду иногда, хочу, наконец, сама позвонить в ресторан и заказать, к примеру, китайские блюда на ужин. – Джоан безнадежно покачала головой, видя, с каким убийственным спокойствием Андерс воспринимает крик ее души. – Андерс, неужели ты не понимаешь? Я хочу привыкнуть к новой обстановке так, как мне это удобно, хочу почувствовать себя наконец нормальной женой и матерью. – Ей вдруг показалось, что в его лице что-то дрогнуло. – Я знаю, что тебя беспокоит и чего ты боишься. Но я могу дать тебе обещание, что если я вернусь на работу, то буду вести себя иначе, чем твоя мать.

В комнате наступила гробовая тишина. Джоан с ужасом смотрела на то, как Андерс меняется в лице.

– Естественно. – Его голос напоминал рычание льва. – Потому что моя мать знала, по крайней мере, как относиться к своему мужу. Но при чем тут моя мать, хотел бы я знать? Каких еще небылиц ты наслушалась?

– Нечего кричать на меня!

– Ты сама виновата в этом, – огрызнулся Андерс. – Проводишь все время, уткнувшись в журналы, настаиваешь на том, чтобы Эллис приезжала сюда, несмотря на мои четкие указания не пускать ее в дом. – Джоан поняла, что ему известно о визите Эллис и Джеральда. – Думаешь, я не знаю, что Эллис была здесь? Что ты разрешила прислуге впустить ее в дом?