Хрупкая женщина - [9]

– Вам помочь, дорогая? – он криво улыбнулся. – Надо же попрактиковаться.

– Нет. Лучше закройте верх у этого драндулета.

– Боюсь, это невозможно. Петли давным-давно проржавели. Не беспокойтесь, вы не промокнете.

Я была настолько ошарашена, что безропотно позволила усадить себя на мокрое сидень, после чего мой кавалер вручил мне зонтик в ало-белый горошек, щёлкнул кнопкой, и над моей головой расцвёл гигантский мухомор. Внезапно моих ног коснулось что-то тёплое, я испуганно взвизгнула, но это оказалось всего-навсего горячая грелка, заботливо обёрнутая старой полуистлевшей кофтой. Но эта нечаянная радость ничуть меня не успокоила. Ведь я могла бы с комфортом мчаться в уютном купе, предвкушая ту минуту, когда проводник объявит, что вагон-ресторан открылся и ждёт посетителей. На ум приходило только одно разумное объяснение: человек, безмятежно восседающий рядом со мной и разглядывающий дорожную карту, – беглый каторжник или маньяк. Миссис Швабухер следовало прислушаться к совету своего отпрыска Реджинальда и заняться домашним хозяйством.

– Слева от себя вы найдёте пару пледов, – аккуратно сложив карту и спрятав её в кожаный кармашек под приборной доской, мистер Хаскелл завёл мотор.

Монстр отозвался сладострастным стоном, перешедшим в рёв. Мы рванулись вперёд, вихрем пронеслись мимо закутанной в шарф дамы, катившей на велосипеде; взбесившейся черепахой обогнали огромный грузовик и двухэтажный автобус, и устремились прочь из Лондона.

– Удобно, дорогая? – у него было ровные и ослепительно белые зубы.

– Холодно, – буркнула я.

– Подоткните коврик под себя. Лично меня такая погода бодрит. Я забываю, что другие могут не разделять моего восторга.

– Купе для вас, наверное, слишком душное и неприятное место? – желчно спросила я.

– Ужасно душное, – согласился он.

Значит, вот каким образом произойдёт мой въезд в Мерлин-корт… Под сенью этого нелепого мухомора! С волосами, припорошенными снегом, который издали вполне способен сойти за преждевременную седину. Ох уж эти мужчины! Подумать только, а я-то долгие годы мечтала подцепить кого-нибудь…

– Старайтесь больше двигаться, – сказал он, не отрывая взгляда от дороги.

– Отлично! Пожалуй, я сейчас совершу пробежку вокруг заднего сиденья. Если вывалюсь за борт, не обращайте внимания. Предпочитаю быструю и безболезненную смерть медленному замерзанию.

– Я хотел сказать, шевелите пальцами, машите руками… э-э, только не той, в которой зонтик. Видимость ухудшается.

– Вы заметили? – я закрыла глаза, и веки тут же отяжелели. Но виной тому был вовсе не блаженный сон, а мокрый и чертовски тяжёлый снег.

Съёжившись под пледами, я мечтала о шоколадном батончике, который был погребён в моей сумке. Я так и слышала, как он жалобно попискивает в своём саркофаге.

– Вы не знаете, – поинтересовалась я, – у живого человека может наступить трупное окоченение?

Он раздражённо фыркнул, затем, смягчившись, ответил:

– Возможно, беседа поможет вам согреться.

Неужели айсберг начал таять?

– Чтобы выглядеть поубедительнее, – продолжал он, – мне нужно знать, кто есть кто в этом поместье. Это особняк?

– Скорее замок. Не совсем настоящий, конечно, – поспешила добавить я, заметив, как поползли вверх его брови. – Миниатюрная копия, построенная свыше ста лет назад дедом моего дядюшки Мерлина. Согласно семейной легенде, он задумал возвести замок на старости лет. Только человек, окончательно впавший в детство, может обладать столь причудливым воображением. Этот дом словно явился прямиком из сказки: бесчисленные башенки, увитые плющом стены, ров не глубже чем пруд для золотых рыбок и вдобавок крохотная, почти игрушечная решётка перед входом, хотя её держат всё время поднятой.

– Что-то вроде замка Спящей Красавицы?

– В самую точку. У замка даже имеется официальное проклятие. Хотя для разнообразия принадлежит оно не ведьме, а колдуну.

– Попробую угадать. Вашему дядюшке Мерлину?

– Естественно! Его колдовство заключается в том, что он делает с этим местом, а точнее, в том, чего не делает. Мой ненаглядный дядюшка с лёгким сердцем позволяет замку разрушаться. Строго говоря, он мне не дядя, двадцать седьмая вода на киселе, но моя мать, женщина практичная, считала необходимым поддерживать связь с одним из самых состоятельных наших родственников. В детстве меня на каждое Рождество заставляли вязать для дядюшки гигантский чулок, и дважды он приглашал меня погостить. Оба раз меня выпроваживали в течение недели. Милый дядюшка Мерлин уверял, что я объедаю его и что после моего визита ему год придётся сидеть на хлебе и маргарине, дабы возместить ущерб.

– Искренне надеюсь, что в грядущий уик-энд меню будет более разнообразным.

Мы приближались к окраинам Лондона. Я перехватила зонтик другой рукой и глубже погрузилась в кокон из пледов. К несчастью, моему спутнику холод был нипочём.

– С какими ещё очаровательными персонами мне предстоит познакомиться?

– Со всякими, – я поёжилась. – Четвёрка любителей обмениваться жёнами из Ист-энда; знахарь, у которого недавно отобрали лицензию за…

– Если вы расположены к глупым шуткам, – оборвал меня Хаскелл, – то я лучше сосредоточусь на дороге.