Хрупкая вечность - [61]

Сейчас было самое подходящее время, чтобы увидеться с ним. Не колеблясь ни секунды, Эйслинн развернулась и вышла назад через ту же дверь, в которую только что вошла. Она пойдет к нему. Может, он просто проспал. А может, не хотел говорить с ней. Значит, он мог бы хотя бы выслушать ее. Она не позволит всему этому обрасти, как снежный ком. Она пойдет к нему, и они все обсудят. Он был слишком важен для нее.

Эйслинн побежала, и мимо пронеслись улицы, железнодорожный двор, и вот она уже стоит у его дома. Она слышала, как за ней мчатся охранники, но ни разу не остановилась, чтобы поговорить с ними. Пусть думают, что я импульсивная. Найти Сета — вот все, о чем она могла думать.

Через несколько минут после того, как она вышла из школы, Эйслинн повернула свой ключ в замке Сета и открыла дверь.

— Сет?

Света внутри не было, не играла музыка. Чайник был на плите. На стойке стояли две немытые чашки. Было такое ощущение, будто Сет внезапно ушел из дома. Обычно он не бросал посуду немытой.

— Сет? — снова позвала Эйслинн, проходя во второй вагон, а затем — в спальню.

Стояло раннее утро, а постель уже была заправлена. Он ушел так быстро, что забыл помыть чашки, но зато успел заправить постель. Эйслинн свесилась с края кровати и подключила сотовый к зарядному устройству. Как только телефон ожил, на экране появился значок голосового сообщения. Выходит, Сет звонил.

Она испытала настоящее облегчение, пока не прослушала сообщение: «Я сегодня уезжаю и…». Голос Сета прервался, и Эйслинн различила другой голос — голос девушки. Но он был таким тихим, что Эйслинн не разобрала, что именно девушка говорила. А потом снова послышался голос Сета: «И я перезвоню… позже. Просто сейчас мне нужно уехать. Не знаю, когда я… В общем, мне надо уехать».

Уехать? Она прослушала сообщение еще два раза и все равно ничего не поняла. По голосу Сет казался взволнованным. Эйслинн рассеянно провела рукой по новому одеялу, которое они вместе выбрали, и снова прослушала запись. И в этот раз она опять услышала голос, шептавший что-то в паузе между его словами.

Он уехал.

Она доверила ему тайны, которыми никогда и ни с кем не делилась. Когда Кинан и Дония преследовали ее, он все рассказала Сету, нарушив все те правила, по которым жили она, ее мама и бабушка.

Слезы жгли глаза, но Эйслинн сморгнула их.

— Что случилось, в конце концов?

Она больше не могла находиться в спальне — в месте, которое принадлежало только им двоим. Эйслинн вышла из комнаты и отправилась посмотреть на Бумера. Удава не было.

— Сет вернется, — убеждала она саму себя, оглядывая пустой дом.

Ей хотелось убежать. Но всегда, когда она чувствовала себя растерянной, она бежала к Сету, а он куда-то исчез.

— Где же ты? — прошептала одними губами Эйслинн.

Она никак не могла заставить себя уйти. Вымыла руки и чашки. Нет, Эйслинн не надеялась, что он войдет в дверь, пока она стоит тут и моет посуду. Просто она не могла осознать, что он уехал. И не могла уйти. Когда Эйслинн прошла к шкафу, чтобы поставить чашки на место, она заметила, что вся остальная посуда испарилась, кроме двух чашек и заварника, которые она ему купила. Зачем он взял с собой посуду? Почему не взял заварник, который я подарила ему? Что-то не так. Вот так исчезать не было характерно для Сета.

Эйслинн осмотрелась и нашла разбитую посуду в мусорном ведре. Кто-то разбил ее, а потом прибрал за собой. Если бы не отсутствие Бумера и не волнение в голосе Сета, Эйслинн решила бы, что ему угрожает опасность.

Он взял с собой Бумера.

Эмоции норовили вырваться наружу, а с тех пор, как Эйслинн стала Летней Королевой, она не могла позволить этому случиться. Тем более, когда эти эмоции были такими. Она видела последствия перепадов настроения Кинана: миниатюрные тропические штормы, загнанные в ловушку небольших пространств, сирокко посреди улиц города. И она сама помогала сдерживать эти последствия его эмоциональных срывов. Присутствие Эйслинн успокаивало Кинана. Девять веков он был Летним Королем, но все равно с трудом сдерживал свои порывы. Однако его штормы не были такими кошмарными и разрушительными, как та буря, которая сейчас бушевала внутри Эйслинн.

Она не умела контролировать себя настолько, чтобы в одиночку справиться со своими эмоциями. Во дворе стелился туман, как будто пришедший сюда с морей, но поблизости от Хантсдейла не было моря. Эйслинн чувствовала, как замешательство, страх, гнев и боль вихрем кружатся внутри нее все быстрее и быстрее.

Сет уехал.

Она вышла и закрыла за собой дверь.

Сета нет.

Идя по улицам, она с трудом заставляла себя передвигать ноги, словно была в каком-то вязком тумане. Стражи разговаривали между собой. Когда она проходила мимо фейри, они останавливались. Все было неважно. Сет уехал.

Если Бананак или кто-то еще хотели причинить ей вред, сейчас было самое время. Все мысли Эйслинн были заполнены его сообщением, которое она снова и снова слышала в голове.

К тому моменту, как Эйслинн добралась до дворца, все, что она знала о жизни, свелось к одному факту: Сет ушел.

Она открыла дверь. Охранники говорили с Кинаном. Эйслинн услышала обрывок чьей-то тихо произнесенной фразы о том, что она опрометчива. Другие говорили громче. Было слышно, как щебечут птицы. Но ничто сейчас не имело значения.