Хрупкая душа - [23]

Я бессильно заскрежетала зубами.

— Я тебя умоляю, Уиллоу: просто сосредоточься, пока их не стало сорок тысяч и один.

— Хорошо. Готово.

Продолжая демонстрировать чудеса эквилибристики, я подала тебе рулон туалетной бумаги и убрала руку, чтобы ты смогла дотянуться к промежности.

— Умница, — сказала я. Смыв, я осторожно потащила тебя сквозь узкий проем двери — вот только зацепилась кроссовкой за край коврика и тут же почувствовала, что теряю равновесие. Извернувшись, я приземлилась первой, чтобы смягчить тебе удар.

Не помню даже, кто засмеялся первым, а когда одновременно зазвонили в дверь и по телефону, смех стал еще громче. Может, пора уже сменить приветствие на автоответчике: «Извините, я сейчас не могу подойти к телефону, потому что держу над унитазом свою дочку, запаянную в пятидесятифунтовый гипс».

Опершись на локти, я поднялась сама и подняла тебя. В дверь продолжали трезвонить.

— Иду-иду! — крикнула я.

— Мамочка! — взвизгнула ты. — Мои штаны!

Ты все еще стояла полуголой после нашего маленького туалетного приключения, а облачение в пижаму заняло бы добрых десять минут. Вместо этого я схватилась за мешок, все еще свисающий с гипсового ободка, и обмотала им нижнюю половину твоего тела, словно черной юбкой.

На крыльце стояла миссис Дамброски — наша соседка, жившая через дорогу. У нее были внуки-близнецы примерно твоего возраста, которые в том году приезжали в гости. Пока бабушка спала, негодники украли ее очки и подожгли кучу листьев. Огонь наверняка перекинулся бы на гараж, если бы к дому не подоспел почтальон.

— Здравствуй, милочка, — сказала миссис Дамброски. — Надеюсь, я тебя ни от чего не отвлекаю.

— Нет-нет, — заверила я ее. — Мы просто…

Я посмотрела на тебя, обмотанную мусорным пакетом, и мы обе снова расхохотались.

— Я только хотела забрать свою миску, — сказала миссис Дамброски.

— Вашу миску?

— Ту, в которой я испекла лазанью. Надеюсь, вам она пришлась по вкусу.

Она, должно быть, имела в виду одно из тех угощений, что ждали нас по возвращении из адского Диснейленда. Съели мы, честно скажу, далеко не всё, а остатки упрятали в морозилку. Этих запеканок, лазаний и макарон хватило бы не на один заворот кишок.

Мне показалось бы наглостью просить вернуть посуду, в которой ты приносишь гостинец для больного человека.

— Давайте я поищу вашу миску, миссис Дамброски, а Шон ее потом занесет.

Она недовольно поджала губы.

— Ну что же. Думаю, с тунцовой запеканкой можно подождать.

На долю секунды я не без удовольствия представила, как повешу тебя на тощие ручонки миссис Дамброски, которая наверняка покачнется под твоим весом, а сама пойду в кухню, отыщу эту чертову лазанью и швырну ее старухе под ноги. Но вместо того я лишь улыбнулась.

— Спасибо за понимание. А сейчас мне пора укладывать Уиллоу, — сказала я и закрыла дверь.

— Я же не сплю днем, — сказала ты.

— Я знаю. Я просто хотела, чтобы она ушла, пока я ее не прикончила.

Корчась и извиваясь, я оттащила тебя в гостиную и усадила на диван, возведя у тебя за спиной башню из подушек. Подбирая с пола пижамные штаны, я заодно нажала на мерцающую кнопку автоответчика.

— Начнем с левой, — сказала я, натягивая широкий пояс на гипс.

«У вас одно новое сообщение».

Управившись с правой штаниной, я поправила резинку, чтобы не морщилась, и прислушалась к голосу на кассете.

«Мистер и миссис О’Киф, вас беспокоит Марин Гейтс из юридической фирмы Роберта Рамиреза. Мы бы хотели обсудить с вами некоторые вопросы».

— Мама! — захныкала ты, когда мои пальцы замерли у тебя на талии.

Я сжала лишнюю ткань пучком.

— Ага, почти готово, — рассеянно пробормотала я. Сердце у меня готово было выскочить из груди.

На этот раз Амелия была в школе, но Уиллоу все равно пришлось взять с собой. И на этот раз они подготовились к нашему приходу: рядом с кофейным автоматом стояли пакеты сока, а возле глянцевых журналов об архитектуре высилась стопка книжек с картинками. Секретарша повела нас уже не в конференц-зал, а в офис, переливавшийся сотнями оттенков белого: снежный паркет мореного дуба, нежно-кремовая обшивка стен, кипенные кожаные диваны. Ты обвела все это белоснежное великолепие изумленным взглядом. Это что, рай? А кто тогда этот Роберт Рамирез?

— Я так рассудил, что на диване Уиллоу будет удобней, — мягко сказал он. — И еще подумал, что мультик смотреть ей будет куда интересней, чем слушать, как взрослые болтают о скучных вещах.

Он указал на ДВД с мультфильмом «Рататуй» — твоим любимым, хотя он не мог об этом знать. Посмотрев его впервые, мы в тот же вечер закатили настоящий пир горой.

Марин Гейтс принесла портативный ДВД-плейер и пару щегольских наушников. Усадив тебя перед экраном, она лично воткнула трубочку в твою пачку сока.

— Мистер и миссис О’Киф, — продолжил Рамирез, — мы решили, что лучше будет не обсуждать это при Уиллоу, но тут же осознали, что присутствие вашей дочери необходимо ввиду ее физического состояния. Идею с ДВД выдвинула Марин. Она же последние две недели посвятила кропотливому исследованию вашей ситуации. Мы просмотрели вашу медицинскую документацию и дали ее на оценку экспертам. Вам знакомо имя Маркус Кавендиш?