Хронокорректоры - [11]
Заснул он только под утро, но вскоре был разбужен. Батальон уходил в столицу революционной державы.
Возле колоннады перед Смольным стояли пушки – короткоствольные полковые трехдюймовки. В интервалах между орудиями расположились пулеметчики с «максимами». По мраморным ступеням крыльца текли потоки входящих и выходящих, военных и гражданских. Петров переговорил с красногвардейцами, и колонна 7-го батальона нестройно двинулась по аллее между рядами потерявших листву деревьев роскошного парка. Среди голых древесных стволов бродили лошади и вооруженные люди, горели костры, стояли без присмотра орудийные упряжки, снарядные повозки, полевые кухни и даже броневики.
Матросы 7-го батальона были злы и недовольны – подняли спозаранок, не накормили толком, а теперь заставляют ходить под дождем. Многие роптали, угрожая вернуться в экипаж. Напоминания о долге и битвах с буржуазной контрой помогали, но лишь на самое короткое время, после чего колонна по три снова принималась ворчать.
Поговорив с братишками, Роман удостоверился, что большевиков среди них немного. Многие были сторонниками левых эсеров и анархистов, а большинство и вовсе не имело твердых убеждений. Кроме полусотни моряков со «Славы» в батальоне состояли матросы разных учебных и вспомогательных судов. Складывалось впечатление, что корабельные командиры направили в «морскую пехоту» злостных нарушителей дисциплины, чтобы не мутили в экипажах.
Когда прошли примерно полпути, Рома решился намекнуть командиру и комиссару: дескать, строевая подготовка – она, конечно, пережиток проклятого царизма, но не должно воинское подразделение плестись, подобно толпе пьяных бурлаков. Здоровенный и всегда мрачный Назар Селютин обиделся на «бурлаков», но признал, что никакой дисциплины нет ни в батальоне, ни в помине. Обрадовавшись поддержке авторитетного моряка, Роман осведомился, разбит ли батальон на роты и взводы. Петров только выругался и признался: мол, указаний не было, а сами недодумались.
– Верно говоришь: срам, а не гвардия революции, – согласился комиссар Рысаков и озабоченно предположил: – Не пустят нас в Совет.
– Не пустят, это факт, – добавив виртуозно-матерные связки слов, не стал спорить командир Петров и, повернувшись к строю, рявкнул: – Батальон, стой, на месте, два-ать, вашу мать. Вольно. Приказываю спрятаться под деревьями, оправиться и выпить, у кого есть, но чтобы честно с товарищами поделились. Мы с комиссаром прошвырнемся насчет боевых задач и харчей выяснить. За старшего Назар остается. Шабельников, с нами пойдешь.
Подбежав к командиру, Роман попросился с ними, намекнув: дескать, надо для пользы дела со знакомыми людьми переговорить. Пожав плечами, Ефим ничего не возразил, только ручищей махнул. Так и пошли дальше вчетвером, а таинственный Шабельников оказался Батей.
Добравшись до конца аллеи, они завертели головами, не зная, в которое здание им нужно зайти. Комиссар произнес растерянно:
– И к кому там обратиться тоже навроде как непонятно. Кто у нас за главного – Дыбенко или Крыленко?
– В комитете по военным и морским делам было три председателя, – объяснил Роман. – Крыленко, Дыбенко и Антонов-Овсеенко. Как я слышал, Крыленко назначен Верховным Главнокомандующим, Дыбенко то ли уже назначен, то ли со дня на день будет назначен наркомом по морским делам. В Ставку поедет Крыленко, поэтому надо к нему заглянуть.
Обсудив его ценные подсказки, решили навестить Пашку Дыбенко – все-таки свой брат-моряк. Поспрашивав у встречных, зашли в нужный дворец, поднялись по широкой лестнице, на каждой площадке которой стоял пулемет, нацеленный в сторону входа.
На верхнем этаже Петров и Рысаков протолкались через толпу в кабинет главкома Крыленко, Батя пристроился в уголке у стенки, а Роман принялся за поиски нужных ему людей. Заглянув поочередно во многие комнаты, он обнаружил отдаленно знакомое лицо.
Народный комиссар по делам национальностей был не слишком похож на свои фотографии.
Глава 3
Эшелон ужаса
Нарком разговаривал с людьми, чьих имен и лиц история не сохранила. Подойдя поближе к окну, Роман понял, что обсуждается положение в Крыму, Закавказье и на Северном Кавказе. Все верно – опасные места. Скоро там полыхнет так, что мало не покажется.
Отпустив сотрудников, нарком вопросительно посмотрел на незнакомого верзилу в морской форме под расстегнутым полушубком.
– Вы ко мне, товарищ?
Знакомый по кинохроникам голос вернул Романа в незнакомую реальность.
– Разрешите высказать некоторые соображения. Вопрос важный. Не для наркомнаца, но для члена ЦК.
На худом, покрытом оспинами лице мелькнула гримаса недоумения. Подергав усом, нарком раскурил трубку, присел на край заваленного бумагами стола и произнес доброжелательно:
– Садитесь, товарищ, представьтесь и постарайтесь изложить свой вопрос быстро и четко.
– Ничего, я пешком постою, – подражая грузинским идиомам, пошутил Роман, одновременно показывая члену правительства свою матросскую книжку. – Я в морском батальоне вроде агитатора, подразделение сейчас устроило привал в парке перед Смольным и готовится к марш-броску на Ставку.
– Поторопитесь, эшелоны вечером начнем отправлять. – Нарком попыхтел, наполнив комнату густым махорочным дымом. – Вы большевик?
«Высокий замок» позади, а Валера Тямичев всё еще в другом мире. И как отсюда выбраться, он не знает. К тому же его спутник, Алонзо Чизман, явно что-то скрывает. И делиться ничем не собирается. А впереди таинственный лес, полный неприветливых эльфов. Остается только догадываться, что ещё ждёт этого обычного парня из Красноярска. Но самое главное для него: сможет ли он сохранить свою человечность или же станет кем-то другим. Или чем-то другим…
Фанфик на вселенную аниме «Overlord». Главный герой – попаданец в тело Момонги. Основная идея заключается в том, чтобы раскрыть ряд моментов, что были упущены в изначальной истории, а заодно показать что-то вроде «Оверлорда здорового человека», ибо японцы – народ всё-таки очень своеобразный, мы бы даже сказали «с дебильцой». Оттого и герои у них соответствующие. Тем не менее в центре сюжета нет задачи кого-то нагнуть или победить, с этим и в каноне справлялись. Тут у героя проблемы будут намного сложнее, такие, где думать надо.
Что значит быть героем? Достаточно для этого быть героем своей собственной жизни, или нужно, чтобы тебя признали таковым другие? Простой парень много размышлял об этом, и, погибнув, надеялся переродиться героем. Вот только, по злой случайности, выбор ему оставили небольшой…
Призвав своё воображение и использовав в качестве звукового сопровождения музыку «Химических братьев», вы, дорогой читатель, окажетесь под палящим солнцем в древнем городе Чичен-Ица, ощутите холод от соприкосновения с реалиями концентрационного лагеря Аушвиц-Биркенау, услышите игру на кифаре и голос Нерона над полыхающим Римом, а Эрмитаж проведёт такую экскурсию, которой ещё ни у кого не было.
Повесть "Под багряной сенью заката", рассказы "Лавандовый запах рук", "Мальчик и девочка", "В уныния пеленах" и "Последний поход" – теперь под одной обложкой!
Раз в триста лет на Земле рождается девушка, которую в Дракардии называют Ирана. Если оборотень съест ее плоть – станет сильнее. Если наделенный магией выпьет ее кровь – обретет вечную жизнь. А если Ирану в жены возьмет дракон, то на свет появится легендарный Орникс, наделенный могущественной силой, который проживет больше трех веков. Оборотни и колдуны могут разделить жертву между всеми членами своих кланов, но вот дракону она может достаться только одному. Ведь цена рождения Орникса – жизнь девушки. Раз в три столетия в Дракардии разгорается настоящая война за право убить Ирану.
Наш современник, военный хирург, инвалид, волей судьбы попадает в свое мальчишеское тело ровно на пятьдесят лет назад. И он вынужден, чтобы не оказаться в психиатрической больнице, продолжать жизнь обычного пятнадцатилетнего мальчишки в 1964 году. Неравнодушный к тому, что станет с его страной, он принимает решение сделать все, что в его силах, чтобы история Советского Союза пошла по другому пути. Он понимает, что для этого он должен стать человеком, влияющим на принятие решений. И он сможет им стать.
Завершив свой жизненный путь в веке двадцать первом, пройдя сквозь боль, смерть и перерождение, наш современник обрел в новой жизни то, что желал больше всего. К чему стремился душой, о чем страдал сердцем, тянулся и тосковал… И пусть за окном ныне грозный и жестокий шестнадцатый век, где Русь только-только выкарабкалась из ямы долгой феодальной раздробленности и мир вокруг полон тревог и лишений. Пусть! Зато теперь у него есть настоящая семья, где его любят. А еще заботливый отец начал допускать своего наследника к семейному делу – тому самому, которым их род занимается вот уже почти шесть сотен лет.
Мало закатить камень на вершину горы. Нужно еще постараться, чтобы твой труд не пропал даром! Наш современник, волей случая сменивший век двадцать первый на девятнадцатый и ставший молодым, родовитым и… практически нищим князем, вдобавок последним в своем роду, окончательно принял новое имя и жизнь. Начав все с чистого листа, всего за семь лет достиг вершин общества, признания и успеха. Удача сопутствует князю Агреневу, но будет ли так всегда?.. Покатится ли его «камешек» легко по склону, побуждая к движению сначала камешки поменьше, а затем и большие валуны, и превратится ли его бег в неудержимую лавину? Или он остановится перед непреодолимым препятствием и станет еще одним памятником тщетности сует?
Московская Русь шестнадцатого века… Смутное и тяжелое время. С юга рубежи молодой державы постоянно пробовало на прочность Крымское ханство, с запада – королевство Шведское и Великое княжество Литовское, по стране время от времени прокатывались эпидемии и неурожаи, да и иных невзгод хватало. Кровь людская лилась что водица!.. Однако нашему современнику по имени Виктор, волей случая оказавшемуся в прошлом, можно сказать, крупно повезло, потому как в новой жизни семья ему досталась хорошая. Большая, крепкая, дружная! Семья великого государя, царя и великого князя всея Руси Иоанна Васильевича, за живость характера и исключительное миролюбие прозванного Грозным…