Хроники замка Брасс - [16]

– Да, мысль стоящая, – согласился граф Брасс. – Однако мы по-прежнему во власти тех, кто отправил нас сюда, и у нас нет объяснений, как именно мы оказались в подобном положении, а также с какой целью они так поступили с нами.

– А этот оракул, о котором ты упоминал, – сказал Хоукмун. – Где он находится? Ты можешь в точности рассказать, что с тобой случилось после твой «смерти»?

– Я оказался в этой местности, все мои раны были залечены, доспех починен…

Остальные подтвердили, что с ними произошло то же самое.

– У меня была лошадь и запас провизии на довольно долгое время, хотя это и оказалась малосъедобная дрянь.

– А оракул?

– Он похож на говорящую пирамиду примерно в человеческий рост высотой, пирамида сверкает, словно бриллиант, и висит над землей. Кажется, она появляется и исчезает по собственному желанию. Пирамида сообщила мне то, о чем я рассказал тебе при первой встрече. Я рассудил, что это некий сверхъестественный предмет, хотя это и противоречит всем моим прежним убеждениям…

– Очень может быть, что она вполне рукотворного происхождения, – заметил Хоукмун. – Либо работа какого-нибудь ученого чародея вроде тех, что трудились на Темную Империю, либо некое старинное изобретение наших предков, появившееся еще до Трагического Тысячелетия.

– Я слышал о подобных вещах, – согласился граф Брасс. – И это объяснение мне нравится больше. Должен признать, оно лучше соответствует моему характеру.

– А оракул предлагал вернуть тебя к жизни после того, как я буду убит? – спросил Хоукмун.

– Да, сразу же.

– И мне он тоже обещал именно это, – сказал Д’Аверк, остальные закивали.

– Что ж, наверное, нам стоит поискать эту машину, если это машина, и посмотреть, что будет дальше? – предложил Боженталь.

– Но остается еще одна загадка, – сказал Хоукмун. – Почему вы считаете, что в Камарге царит вечная ночь, тогда как для меня ночь и день сменяются, как обычно?

– Какая блистательная головоломка, – с некоторым восхищением произнес Д’Аверк. – Наверное, об этом и надо будет спросить. В конце концов, если это работа Темной Империи, они вряд ли хотят мне навредить, я же друг гранбретанцев!

Тут Хоукмун многозначительно улыбнулся.

– Это в твоем настоящем, Гюйам Д’Аверк!

– Давайте составим план, – предложил практичный граф Брасс. – Может, отправимся прямо сейчас и попробуем разыскать эту «бриллиантовую» пирамиду?

– Подождите меня здесь, – попросил Хоукмун. – Сначала я должен заехать домой. Я вернусь еще до рассвета, то есть через несколько часов. Вы доверитесь мне?

– Я охотнее доверюсь человеку, чем сверкающей пирамиде, – улыбнулся граф Брасс.

Хоукмун подошел к своему коню, который пасся неподалеку. Вскочил в седло.

Съезжая с невысокого холма, на котором оставил четырех друзей, он старался рассуждать как можно логичнее, чтобы не сосредотачиваться на парадоксальности всего, о чем услышал этой ночью, и думать только о причине сложившейся ситуации. Из его жизненного опыта следовало, что вероятностей всего две, над ними и стоит размышлять: с одной стороны, Рунный посох, с другой – Темная Империя. Но, возможно, это ни то и ни другое, а некая третья сила. А еще одним народом, который обладает огромным научным потенциалом, остается призрачный народ Сориандума, но они едва ли интересуются делами других людей. Кроме того, его гибели желает только Темная Империя, гибели его одного или заодно с друзьями, и без того уже мертвыми. Подобная ирония вполне в духе извращенного разума гранбретанцев. Однако же – ему вдруг вспомнился этот факт – все великие вожди старой Темной Империи погибли. Но ведь и граф Брасс, Оладан, Боженталь и Д’Аверк тоже!

Хоукмун глубоко вдохнул холодный воздух, когда впереди показался город Эг-Морт. Ему вдруг подумалось, что, может быть, даже это какая-то сложная ловушка и скоро он, возможно, тоже умрет.

Именно поэтому он захотел вернуться в замок Брасс: попрощаться с женой, поцеловать детей и написать письмо, которое надо будет вскрыть, если он не вернется.

Часть вторая Заклятые враги

Глава первая Говорящая пирамида

Когда Хоукмун в третий раз выезжал из замка Брасс, тяжесть лежала у него на душе. Радость от возможности снова видеть старых друзей смешивалась с болезненным пониманием, что они в некоторым смысле все-таки призраки. Он же видел их мертвыми, всех четверых. Кроме того, эти люди оказались незнакомцами. Если он помнил разговоры, приключения и события, пережитые вместе с ними, то они не знали из этого ничего, они даже друг друга не знали. Но самым главным было осознание того, что они погибнут в каком-то своем будущем, что его воссоединение с ними может продлиться еще несколько часов, а потом их снова унесет прочь некто или нечто, управляющее ими. Очень может быть, что их даже не окажется на холме, когда он вернется.

Именно поэтому Хоукмун почти не рассказывал Иссельде о ночных приключениях, лишь пояснил, что ему необходимо уехать, чтобы отыскать первопричину того, что ему угрожает. Всё остальное он изложил в письме, так что, если он не вернется, она будет знать всю правду, какая была на тот момент известна ему самому. Он не стал упоминать о Божентале, Д’Аверке и Оладане и ясно дал понять, что считает графа Брасса самозванцем. Ему не хотелось, чтобы она вместе с ним несла эту тяжкую ношу.