Хроники Торинода: вор, принц и воин - [22]

– У тебя что, глаза на затылке?

Ольг ничего на это не ответил. Не объяснять же сейчас, что настоящий воин видит не только глазами, а всем телом.

– Почему ты меня спас, я ведь тебе не нравлюсь?- спросил Кларенс. Что ж, хотя бы честно. Ольг усмехнулся:

– Оттого, что дураков жалею. Будь я на твоем месте, эти двое меня бы ни за что не нашли.

Честно говоря, он не представлял себя на месте Кларенса. Не потому, что презирал воровское занятие, а потому что в любом деле привык добиваться совершенства. А Кларенс ничего толком сделать не мог – даже украсть.

Наверное, он почувствовал такое к себе отношение и заткнулся. Ольг зевнул и лег спать.

* * *

Келон уже пропал за поворотом, когда Элиа спросил, глядя на грязную дорогу:

– Что теперь?

Дон шел медленным шагом и Ольг, залюбовавшись синим небом над собой, ответил не сразу.

– Едем к морю,- сказал он,- Ничто не изменилось.

– Я спрашивал не о нас,- признался Элиа.

Кларенса они оставили в Келоне, дав ему немного золота из неприкосновенного запаса (того, что подарила Кирен). Ольг был против, но так решил Элиа, объяснив, что данное в дар должно приносить добро. Впрочем, тан ничего не говорил: он и так сделал больше, чем сам от себя ожидал. Если Кларенс поймет все правильно, то, возможно, изменит свою жизнь к лучшему. Если нет – о каждом беспокоиться, так еще и голова заболит.

Элиа, привычно осознав, что Ольг ничего сейчас ему не ответит, уставился на дорогу. Но видел не ухабы и ямины, а как всегда мечтал. Только мечты теперь были не о приключениях и путешествиях, а об уютном доме, где в очаге всегда горит гостеприимный огонь и слышится веселый смех.

Вспомнилась песня, спетая когда-то Рином…

Все время расставляет по местам,

И вновь мы, от спокойствия устав,

Выходим за Надеждой и Мечтой

В дорогу. А они кричат "Постой".

– Ты обещал научить меня сражаться,- напомнил Элиа. Ольг саркастически хмыкнул:

– Прямо здесь начнем?

– Нет, конечно,- Элиа не уловил иронии,- Но может быть на ближайшем привале?

Ольг даже присвистнул от неожиданности.

– Ты же не любишь драки и сражения. По крайней мере, мне так показалось из твоих слов.

Элиа вздохнул.

– Не люблю,- признался он,- Ненавижу. Но я кое-что понял.

Ольг с трудом удержался от ядовитого замечания, но все-таки спросил:

– Это что же?

– Люди почему-то не уважают добро или мудрость. Только силу. Ну, не все люди, конечно…но большинство. Каждый, кто сильнее других, кто лучше сражается, тот считает себя выше других. Я не о тебе сейчас говорю. Но ты же видел этих, которые избивали Кларенса… И тех, кто разрушил наш Нарит. Они сильны, но против кого? Против детей и женщин,- Элиа на секунду замолчал, а потом сказал со страстностью, удивившей его самого,- Я хочу быть сильнее их, но не для того, чтобы нападать, а для защиты. Я не хочу, чтобы кто-то убивал моих близких только потому, что он выше ростом и обучен воинскому ремеслу. Я не хочу, чтобы в мире царило право Силы!

Ольг выслушал его с грустной улыбкой.

– У тебя нет близких, Элиа,- сказал он, зная, что эти слова покажутся мальчику жестокими. Но ведь это было правдой, возразил он сам себе.

А еще, сказал Ольг, что бы мы ни делали, нам этого не изменить. А хуже всего, что и я привык уже пользоваться тем малым, что мне доступно. Я умею убивать – и убиваю, только потому, что делаю это лучше других.

Элиа резко дернул за поводья и спрыгнул с коня. Ольг восхитился про себя – даже он со своим ростом и умением не мог сделать это так быстро и красиво.

– Ну и что? – закричал Элиа.- Когда-нибудь они у меня будут! Я – не ты! У меня была хорошая семья, меня любили и оберегали. И я тоже буду любить и оберегать, понял?

Ольг без лишних слов затащил его обратно на Дона.

– Поговорим позже,- рявкнул он. Неприятно было осознавать, что и Элиа бывает прав. Причем – гораздо чаще, чем ему хотелось бы.

* * *

До ночного привала они успели рассориться. Учитывая упрямство Элиа и непреклонность Ольга, сделать это было легко. Ольг ждал, что Элиа как обычно сначала будет обиженно фыркать, а потом разговорится, но мальчик молчал весь день, и даже на привале, разводя костер и вынимая припасы, не сказал ни слова. Элиа явно считал себя абсолютно во всем правым.

– Спокойной ночи, – сказал Ольг, накрываясь плащом. Молчание.

Тан закрыл глаза, но сон не шел. Он рывком скинул плащ и сел. Элиа стоял около Дона, расчесывал ему гриву и что-то напевал. Ольг не знал этой песни, но мотив был тоскливый.

– Ложись спать, завтра рано вставать,- сказал он, стараясь, чтобы это не прозвучало как приказ. Все равно прозвучало. Элиа ничего не ответил, продолжая тихонечко петь. Дон фыркнул: у Ольга создалось впечатление, что конь все понимает и сейчас смеется над ними.

Тихо трещали ветки в костре, стрекотал дятел и в глубине леса зловеще ухнул филин. Элиа вздрогнул от неожиданного звука. Он все еще боялся леса, конечно боялся. Вот оставлю тебя ночевать одного в лесу, мстительно подумал тан, посмотрим, как запоешь.

– Ну, как хочешь,- в сердцах сказал Ольг и снова лег. Не его это беда. Но завтра он намеревался разбудить Элиа очень рано и вести без привалов весь день. Его раздражало то, что Элиа не умел или не хотел (второе более возможно) слушаться советов старших и более опытных людей.