Хроники Торинода: вор, принц и воин - [12]

А Ольг думал только о том, что впереди их ждет еще немало таких же дней, наполненных почти зимним холодом и единственное, что движет им – это жажда мести за поруганный замок далеко в глубине страны.

– Холодно, – внезапно пожаловался Элиа,- Когда остановимся?

Одет он был не так богато, как тан, да еще и не в зимнюю, а осеннюю одежду – ту самую, в которой покинул замок. Ольг услышал хрипловатый, простуженный голос мальчика и, запоздало сообразив, стянул с себя теплый плащ и остался в добротной куртке.

– Одень,- сказал он,- И капюшон тоже,- посоветовал он, вспомнив про то, что Элиа не любил головные уборы.

– Хорошо,- неожиданно покорно согласился тот. На Элиа это было так непохоже, что Ольг недоверчиво хмыкнул. За те бесконечные недели, прошедшие после падения Нарита он успел хорошо узнать Элиа: его упрямство, так похожее на бесстрашное упрямство котенка, выступающего против громадной собаки; непонятное желание кому-то что-то доказать; наивную веру в придуманную сказку о далеком королевстве, в которое он должен непременно попасть. Поначалу они ссорились именно из-за неприятия Ольгом этой дурацкой истории, а потом Ольг привык и перестал замечать, когда Элиа упоминал о Ториноде. Вначале они вообще много ругались – теперь уже трудно было вспомнить почему. Быть может потому, что Ольг, выросший среди воинов, никогда не имел дела со своими ровесниками. А может и наоборот.

Как бы то ни было, теперь они хоть и не были друзьями, но шли вместе, плечом к плечу, против всех опасностей, которые уготовила им впереди дорога. А это и было самое важное.

– Холодно,- тоскливо повторил Элиа.

– Ничего, скоро постоялый двор,- сообщил Ольг, всматриваясь вперед,- Когда-то мы были здесь с отцом. Давно уже…Надеюсь, трактир стоит на прежнем месте.

Элиа почти не слушал то, что говорил ему тан. Его как-то нехорошо знобило, и он прилагал все силы, чтобы Ольг не заметил этого его состояния. Он не хотел еще больше осложнять их положения: ведь целью их путешествия был большой город, в котором Ольг мог бы найти старых знакомых отца и набрать отряд для возвращения в Нарит. Элиа же не знал ни дороги, ни того, зачем он идет, кроме как выполнить отцовский наказ – но и ему для этого нужно было добраться до моря, до какого-нибудь порта, из которого мог бы отплыть корабль в далекую страну на юге.

Трактир появился как-то внезапно, за поворотом. Это был большой каменный дом в два этажа, отгороженный от лихих людей высокой изгородью. Элиа мимолетно подумал, что он расположен очень странно: и недалеко от города, но и не в его пределах – не так, как обычно стояли все постоялые дворы, которые он видел во время своих бесконечных скитаний, когда отец искал работу и кров. Их впустил внутрь дюжий охранник, с подозрением оглядевший разодранный рукав куртки Элиа, но наткнувшийся на холодно-презрительный взгляд Ольга.

Элиа сам поставил Дона на конюшню – гордый конь так и не подпускал к себе никого, кроме него и Ольга, но тан и сам недолюбливал возиться с лошадьми.

В большой комнате было шумно, весело и тепло, но Элиа все равно чувствовал, как по коже пробирает холодок. Здесь, в трактире, он неуютно озирался, побаиваясь обилия незнакомых людей, по-разному выглядевших и говорящих на разных языках. Тан, уже заказавший еду у пробегающей девушки служанки, устало смотрел перед собой, о чем-то напряженно думая. Элиа хотел спросить у него, о чем же он думает, но не решился. Было сейчас в этом юном серьезном лице с серыми глазами что-то пугающее.

Красивая девушка поставила им на стол две тарелки с дымящимся жарким, хлеба, кружку эля для Ольга и молока для Элиа.

– Спасибо, – поблагодарил Ольг и протянул ей серебряную монету. Она улыбнулась (быть может, юноша пришелся ей по душе) и сказала серьезно:

– Если вам что-то понадобится, зовите меня.

– Хорошо, – сухо произнес Ольг и уставился в свое жаркое. Она пожала плечами и отошла от их стола, – Ты почему не ешь? – раздраженно спросил он у Элиа, который всю дорогу причитал, что хочет есть, а теперь рассеянно ковырялся в своей тарелке.

– Не знаю…не хочется.

– Ешь,- строго сказал Ольг. Но и сам без всякого интереса смотрел на свою тарелку. Элиа тяжело вздохнул и откусил кусочек хлеба, тан же принялся оглядывать комнату, полную народа.

Трактир показался ему странноватым – не таким, по крайней мере, каким он запомнился по той старой поездке с отцом. То ли он вырос, то ли что-то и впрямь поменялось – Ольг не знал. Но по давней привычке, накрепко внушенной отцом, начал присматриваться к обилию народа, выискивая возможную опасность.

Посередине комнаты народ слушал бродячего певца, забредшего на ночь. Он пел что-то печальное, едва перебирая струны, негромко, но те, кто его слушал не могли удержаться от слез. Ольг обратил внимание, что Элиа тоже прислушивается к песне. Он не мог знать, что мальчик слышал эту песню много раз от одного своего друга, погибшего глухой осенней ночью.

В дальнем углу хозяйка постоялого двора – еще молодая и, как мог судить Ольг, красивая женщина – устало отдавала приказы разносчицам еды. Несколько купцов пили вино за столом у окна и разговаривали о чем-то своем. Они не представляли никакой опасности, и тан не задержал на них своего взгляда. Зато он не мог не отметить нескольких мужчин, уже сильно пьяных, отмечающих что-то в ближнем углу. Эти явно были не подгулявшими крестьянами. Скорее наемниками – при мечах и другом оружии. Насколько Ольг разбирался в людях, как раз такие вот молодцы и разбойничали в глубинке, а в больших городах потом нанимались в стражники или телохранители. Они не были ахти какими воинами, но могли походя убить прохожего человека, имевшего неосторожность попасться им на пути. Тан Ольг ненавидел таких людей, его сын тоже.