Хроники странствующего кота - [37]

Это был удар под дых. Суги явственно ощутил, как земля уходит у него из-под ног.

– Я люблю Тикако! Я всегда любил ее, с самого детства! – объявил Суги в разговоре с Сатору. Рассчитывая, что, услышав такое признание, верный товарищ откажется от своих чувств, Суги нарочно открылся Сатору, притворившись, будто просит совета.

Сатору изумленно посмотрел на него.

– Я тебя понял, – сказал он с улыбкой после небольшой заминки.

(Ты меня понял? Ну разумеется, ты-то должен меня понять.)

При помощи этой уловки Суги удалось удержать Сатору от объяснений с Тикако, и тот, не сказав ей ни слова, самоустранился.

В выпускном классе, весной, Сатору перевелся в другую школу. Его тетю фирма постоянно перебрасывала с места на место.

Суги действительно было жаль расставаться с Сатору, но в то же время он испытал колоссальное облегчение. «Вот теперь все будет как надо», – подумал он.

* * *

– Послушай… как ты умудряешься быть таким хорошим, если ты такой несчастный? – заплетающимся языком выговорил Суги.

Перед ужином они откупорили вино. Суги специально купил для такого случая бутылку местного красного «Адирон». У вина был сладковатый привкус и аромат, оно пилось очень легко, так что опьянение наваливалось внезапно.

Тикако не было в комнате, она отправилась в душ. И в этот момент у Суги отказали тормоза.

– Не знаю, насколько я хороший, – сухо рассмеялся Сатору, – но я никогда не был несчастным, ты что-то напутал.

– Зачем ты упираешься? Зачем отрицаешь, что жизнь была к тебе несправедлива? Хочешь, чтобы мне стало стыдно?

– Это тебе вино ударило в голову. Давай-ка трезвей поскорее, пока Тикако-сан не вернулась. – Сатору взял со стола бутылку и отставил ее подальше.

* * *

Мы, коты, начинаем кататься-валяться от кошачьей мяты, ну а на людей, похоже, так же действует вино.

Сатору тоже иногда выпивает дома. Он любит немного выпить, когда смотрит бейсбол или футбол, ну, эти человечьи игры с мячом, – и сразу становится жутко веселым, а потом очень быстро заваливается спать.

Если я в такие моменты прохожу мимо него неосмотрительно близко, он хватает меня и начинает тискать, приговаривая «Нана-тя-а-ан!» таким приторным голосом, что меня с души воротит. Поэтому в такие моменты я стараюсь держаться подальше. К тому же от него разит перегаром.

Иногда он набирается где-то на стороне и приходит домой уже в подпитии, тогда от него тоже воняет спиртным, но Сатору всегда в приподнятом настроении. Поэтому я привык к тому, что выпивший человек непременно веселый. Как кот, нанюхавшийся кошачьей мяты.

Я первый раз видел такое – Суги, выпив, впал в черную меланхолию. Когда Тикако ушла в ванную комнату, он как-то съежился и начал брюзжать, говоря обидные для Сатору слова.

Зачем вообще пить, если это не приносит радости?

Лежа на телевизоре, стоявшем в углу гостиной, я наблюдал за обоими. Кончилось тем, что Сатору убрал бутылку подальше от Суги.

Кстати сказать, мне чрезвычайно понравился телевизор в доме Суги. У нас дома телевизор тонкий и плоский, как доска, а здесь он имел форму ящика – настоящая мечта котов, очень уютно. К тому же он был слегка теплый и приятно грел мне пузо. Наверное, лежать на нем в зимние дни – невыразимое наслаждение.

Это очень старый телевизор, сообщила мне Момо. Говорят, в давние времена все телевизоры были такие. Отказ от столь совершенной формы во имя невыразительной плоской доски – это очевидный шаг назад с технической точки зрения, вот что я вам скажу. Еще Момо сказала, что можно легко вычислить возраст кошки, – в зависимости от того, знает она телевизоры в форме ящика или нет. Но в этом доме Тикако заботится об удобстве для кошек, и потому здесь нет этих новомодных плоских экранов. Я считаю, это превосходное решение.

А почему ты такой недовольный? – поинтересовалась Момо. – Если тебе надоело на нем лежать, я могу сменить тебя.

Момо растянулась на стоявшей рядом софе. Только тут я сообразил, что она уступила мне – гостю – самое лучшее местечко в доме на крышке телевизора.

Да нет, дело не в этом… – Я покосился на продолжавшего что-то бубнить Суги.

Говорят, что они друзья, но мне кажется, хозяину не слишком нравится твой Сатору, – заметила Момо.

Я попытался ей возразить, но Момо тонко улыбнулась:

Не надо думать, что Суги не рад приезду Сатору. Вчера он специально поехал за этой бутылкой. Сказал, что непременно хочет угостить твоего хозяина.

Тогда почему он так обижает Сатору? Говорит, что Сатору хороший, но с таким выражением, будто недоволен этим?

Он любит Сатору, но в то же время завидует ему. Моему хозяину очень хочется походить на твоего хозяина.

Не понимаю! Сатору – это Сатору, Суги – это Суги.

Это все так. Но моему хозяину кажется, что Тикако любила бы его сильнее, будь он таким, как Сатору.

Ой-ей-ей… вот где собака зарыта…

Было время, когда нашей Тикако очень нравился твой хозяин.

Давняя история, – пояснила Момо. Это произошло еще до ее рождения, когда хозяева были совсем молодые. Почти дети. А ей об этом рассказала кошка, которая в те времена жила у Тикако.

А что Сатору? Ему тоже нравилась Тикако?

«Если бы женщина, которая хранит старенький телевизор ради удобства кошки, стала женой Сатору… вот было бы здорово!» – подумал я.