Хроники странствующего кота - [19]

– Родители Ёсиминэ-кун сейчас очень заняты на работе, поэтому он переехал сюда из Токио и будет жить у бабушки. Но Ёсиминэ-кун настоящий молодец, он хорошо держится, хотя и грустит по родителям. Давайте все будем с ним дружить!

Ёсиминэ сознавал, что ее нелепо-интимная манера общения, скорее всего, объяснялась сочувствием, которое учительница искренне испытывала к нему, однако именно это глубоко уязвило его. Даже ученикам средней школы, еще не знающим жизни, было вполне очевидно, что такие приемы не самый правильный способ знакомства новенького с классом.

– Ёсиминэ-кун, скажи что-нибудь ребятам.

Ёсиминэ повернулся к учительнице:

– Почему вы рассказываете о моей семье без разрешения? Я вас об этом не просил.

Класс загудел. Красивое лицо учительницы исказилось, улыбка мгновенно слетела с него.

– Я… я подумала, что это поможет тебе, Ёсиминэ-кун…

– Нет, вы сделали только хуже. Я хочу, чтобы со мной дружили, но при чем здесь моя семья?

– Да… но… – пролепетала учительница, но было ясно, что из этого положения ей не удастся выйти с честью.

Ёсиминэ обвел глазами ребят:

– Меня зовут Дайго Ёсиминэ. Ничего ужасного в моей семье не происходит, так что прошу относиться ко мне как к обычному ученику.

В классе повисла гробовая тишина. Ёсиминэ настроил против себя всех с самого начала.

– Зачем ты так? – Классная руководительница чуть не плакала. – Я же только хотела, чтоб тебе не было одиноко…

– Куда мне сесть? – поинтересовался Ёсиминэ.

Этот важный вопрос требовал незамедлительного решения, вот он и спросил, но учительница разрыдалась.

В этот момент прозвенел звонок. Классный час закончился. И учительница вылетела из класса, так и не сказав, где будет сидеть Ёсиминэ.

– Садись на свободное место. – Сатору показал на пустующий задний стол.

Ученики с опаской посматривали на Ёсиминэ, и только Сатору без колебаний обратился к новенькому:

– Следующий урок естествознание, это в другом классе, пойдем вместе, я покажу, ты ведь не знаешь, что где.

Ёсиминэ взял свои учебники и тетради и последовал за Сатору.

Смутная мысль не давала ему покоя, и он спросил на ходу:

– Послушай… Ты подошел ко мне из-за этой ерунды, которую наплела училка?

– Вовсе нет! – отозвался Сатору. – Я считаю, что это был просто какой-то детский сад. С обеих сторон.

– И с моей стороны тоже? – уточнил Ёсиминэ.

– Наша классная всегда проявляет неумеренную заботу об учениках, у которых дома какие-то проблемы. Но она это делает из добрых побуждений.

То, как Сатору это сказал, про «неумеренную заботу» и «добрые побуждения», неожиданно вызвало некий отклик в душе Ёсиминэ, словно их с Сатору связывали незримые узы.

– Когда я только-только поступил сюда, она и со мной проделала ту же штуку. Поэтому я тебя хорошо понимаю. Когда я учился в начальных классах, у меня погибли в автокатастрофе родители, сразу оба. И теперь я живу с тетей. Однако у меня нет никакого желания трезвонить об этом на весь свет.

Обстоятельства, о которых так походя сообщил Сатору, были намного серьезней того, что происходило у Ёсиминэ. Несомненно, учительница досаждала ему своим сочувствием куда больше.

– Не надо переживать и плакаться из-за каждого пустяка. Пусть все приходит – и уходит, будь взрослым.

«Как-то чересчур философично для ученика второго класса средней школы», – подумал Ёсиминэ, однако в том, что сказал Сатору, определенно был смысл, и Ёсиминэ не стал спорить.

– Но знаешь, – ухмыльнулся Сатору, – мне понравилось, как ты ей это залепил. Мне тогда тоже ужасно хотелось сказать что-нибудь в этом роде.

– Как тебя зовут? – Ёсиминэ решил сменить тему.

– Сатору Мияваки. Рад познакомиться.

Сатору не добавил «Будем дружить!» или что-нибудь вроде этого, потому что в данный момент они уже были друзьями.

С самого первого дня отношения с классом и классной руководительницей у Ёсиминэ не заладились, однако дружба с Сатору очень ему помогла.

Сатору, открытый и приветливый, был в приятельских отношениях со многими ребятами, поэтому Ёсиминэ, сразу поладив с Сатору, безболезненно влился в коллектив. Ёсиминэ был несколько нелюдим, да и внешность, которой наградила его природа, не располагала к сближению. Так что если б не Сатору, Ёсиминэ остался бы в одиночестве.

Благодаря Сатору Ёсиминэ стал обедать в компании одноклассников. Поскольку легкую беседу он поддерживать не умел, то в основном слушал, но и это уже было достижением.

Сатору также уладил конфликт с обиженной классной руководительницей. Ёсиминэ так и не узнал, что ей наговорил Сатору, только в один прекрасный день учительница окликнула Ёсиминэ в коридоре и со слезами на глазах принесла ему свои извинения.

– Прости меня, Ёсиминэ-кун! Я должна была понимать, как тебе плохо.

Возможно, Мияваки сочинил для нее историю, которая совпадала с ее представлениями об образе идеального педагога, но у Ёсиминэ возникло предчувствие, что сейчас произойдет еще одно ужасное недоразумение. Объяснить все это было невозможно, а потому он, следуя совету Сатору «быть взрослым», ответил только: «Я давно уже не сержусь».

– Не беспокойся, Ёсиминэ-кун, я больше никогда не затрону тему твоей семьи, – добавила учительница.