Хроники Смертельной битвы: Во имя высоких целей - [34]

— И, несомненно, это вызвало ваше недовольство. Однако смею вас уверить, я не думал о том, чтобы позволить себе такую дерзость. В свое время я питал надежду на то, что однажды смогу назвать вашу мать своей супругой, однако ее отец предпочел, разумеется, принять предложение короля Джеррода, а моя привязанность к королеве превратилась в глубокое почтение… Но прошу простить мне непрошенную откровенность. Вернемся к насущным проблемам. Я ожидаю, принцесса, что Аргус или Рейн, или сразу оба, проявят себя в ближайшее время.

— Ты ждешь бунта? — насторожилась Китана. Драмин призадумался, потом покачал головой.

— Нет. Это опасно для них самих в первую очередь. Старшие боги настроены против Императора, за исключением Шиннока, который, хоть и предпочитает ему Рейдена, все же достаточно справедлив для того, чтобы отстаивать интересы обоих сыновей. Однако если будет доказано, что эденийские борцы за свободу запятнали себя неблагородными поступками или злостно нарушили какие-нибудь законы, Старшие боги не смогут оказывать им поддержку открыто. Сейчас, в преддверии турнира, каждое слово, каждый шаг, каждая мелочь будут взвешиваться весьма тщательно. Решается вопрос расстановки сил в обитаемых мирах, и, сами понимаете, ни у кого нет права на ошибку. У Императора достаточно сторонников, а его союзники сильны и могущественны, поэтому просто так, без достаточного основания, бросить ему вызов не смогут даже Старшие боги. Однако если что-то пойдет не так, то ему откажут в дальнейшем расширении его владений, а Рейден с легкостью добьется очередного запрета на проведение турнира.

— Что-то пойдет не так? Что, например?

— Например, если в одной из провинций Империи начнутся беспорядки, принцесса. Тогда Рейден сможет говорить о том, что Император недостаточно силен, чтобы удержать свои земли под контролем, и расширение его владений грозит хаосом, которого так боятся Высшие боги. Нам с вами нельзя допустить осложнения обстановки. До окончания турнира, завершится он победой Императора или нет, равновесие должно сохраняться, чего бы нам это не стоило.

— Рейн ведь тоже не явился сюда. Я думала, он во Внешнем мире или отбыл куда-нибудь по делам службы… — протянула Китана задумчиво.

— Да, но вы видели его мать, Делию, и предполагаемую невесту, которая была назначена ему в жены по старому договору, заключенному еще его отцом. Однако сейчас ее семья осталась не у дел, и Рейн сделает все, чтобы не упустить возможность заключить более выгодную партию.

Китана, порывшись в памяти, вспомнила бледную черноволосую эденийку, смотревшую на нее со сдержанным любопытством, и замотанную в покрывало высокую фигуру рядом с ней.

— Да, точно, я их помню. Но где сам Рейн?

— Официально он был вызван в Мир Порядка в составе сборного отряда — у них там опять какая-то стычка с повстанцами. Но это может быть удобным прикрытием для переговоров с Аргусом или теми же повстанцами. Думаю, мы очень скоро о нем услышим, принцесса.

— Я поняла тебя. Мне нужно сообщить Императору о том, что ты сказал, или он осведомлен об этом не хуже меня? — спросила Китана.

— Император в курсе всего, что происходит на подвластных ему землях, — проговорил Драмин почтительно. — Однако я думаю, что вы можете изложить ему свои соображения относительно происходящего.

После разговора с Драмином Китана почувствовала себя куда лучше, чем прежде. У нее, наконец, появилась возможность вновь обрести уверенность в своих силах, утраченную за долгие месяцы метаний от горя к гневу и тщетной борьбы с тем, что в конечном счете оказалось для нее важнее собственных представлений о правде и справедливости. Китане нравилось противостоять и сражаться, особенно если не приходилось сомневаться в успехе сражения и собственной правоте. Она сделает то, чего от нее ожидают, Император останется доволен ею, а это самое главное. И если удастся доказать, что Рейн предатель, это, помимо прочего, позволит ей избавиться от главного претендента на ее руку…

Воодушевленная своими планами, Китана не заметила, как наступило и пролетело время аудиенций. Она была собрана, сосредоточена и точна, принимала решения быстро, не позволяя себе колебаться или проявлять снисходительность. Каждый раз, принимаясь за спор между двумя землевладельцами или торговцами, она уже на первых их словах вспоминала подходящий пункт из очередного многословного кодекса и разрешала тяжбу так, как было предписано обычаями. Во взглядах просителей, недоверчивых и даже насмешливых поначалу, Китана с удовольствием видела разраставшееся удивление, а потом благоговение, иногда больше напоминавшее страх. Это дарило ей чувство мстительного удовлетворения, как будто она отвечала на брошенный вызов, а молчаливое одобрение пристально наблюдавшего за ней Драмина придавало дополнительной остроты ее торжеству. «Не так уж это и сложно. Дать им то, что они от меня ждут, и никому не позволить выйти из повиновения. Интересно, что сказал бы Цунг…» — думала Китана, отвечая коротким взмахом руки на цветистые речи очередного благодарного подданного.