Хроники Смертельной битвы: Во имя высоких целей - [16]

— Нет, он считает, что мне не нужно знать слишком много о его делах. Думает, что я придаю предчувствиям слишком большое значение, а это вредно для моего здоровья. Он всегда заботился обо мне, Китана, с того самого дня, как Эдения стала частью Империи. Ты была совсем мала, и я так боялась, ты и представить не можешь! О нем столько всего говорили, такие ужасные вещи. Джеррод умер, гвардия разбежалась, мы были одни в летнем дворце, и я ждала, что Шао Кан всех нас казнит. Я боялась, что он убьет тебя, представляешь, как глупо? — закончила Синдел, нервно рассмеявшись.

— Зачем мне все это знать? Это дела далекого прошлого, — сказала Китана. Синдел отпустила ее уже онемевшую руку, оглядела так, будто впервые видела, и вдруг мечтательно заулыбалась. Темные глаза, казавшиеся пустыми провалами, загорелись теплым светом.

— Знаешь, я сразу, с первых же минут поняла, что больше мне бояться нечего, никто не причинит мне вреда. Он так смотрел на меня, так… И сейчас смотрит, хотя прошло столько времени. Меня обвиняли в предательстве, многие говорили мне то же, что и ты, требовали организовать восстание, сопротивление, но что я могла сделать? Я была Джерроду хорошей женой, я не желала ему зла, пусть мы и почти не знали друг друга. Он сам виноват, что оказался слабее Шао Кана, а мне ничего не оставалось, как покориться судьбе, и это было самым правильным, что я могла сделать.

— Мама, очнись. Зачем ты мне это рассказываешь? К чему мне эта слезливая чушь? Только не говори, что терзаешься запоздалыми муками совести.

Синдел бросила на нее короткий обиженный взгляд.

— Ты всегда была холодна со мной, Китана. Ты его дочь, ты похожа на него всем. А от меня в тебе ничего нет. Лишь лицо у тебя мое.

Китана почувствовала укол тревоги. Она почти не вспоминала о Джерроде, позабыв в числе прочего и то, что обвиняла Шао Кана в смерти своего настоящего отца. Когда Император пообещал отдать ей Эдению, Джеррод утратил героический ореол мученика и стал всего лишь одним из списка побежденных — неудачникам не дают второго шанса. Теперь же слова матери напомнили Китане о том, что с мертвым королем ее связывали слишком крепкие узы. Дурное предзнаменование.

— О чем ты говоришь? Я не знала Джеррода, у меня с ним ничего общего. И я не желаю больше говорить о нем, что бы ты себе не напридумывала, — торопливо проговорила Китана.

— Я говорю не о Джерроде, а о Шао Кане, — ответила Синдел с искренним изумлением. — Я думала, после того, как вы помирились, ты примешь верное решение относительно того, кого тебе считать отцом…

— Да, все так. Ты меня напугала, заговорив о былом и о семейном сходстве, — поспешно сказала Китана. — Так что ты знаешь о планах отца?

— Немногое, только то, что идет подготовка к очередному турниру, и когда мы его выиграем, Земное царство станет частью Империи. Шао Кан говорит, что мне не о чем тревожиться. Но пойми меня, Китана: я боюсь за него, — проговорила Синдел жалобно— Мне каждую ночь снится, что его убивают, что мне приносят вести о его гибели на поле боя, во время турнира, и я ищу его, но не нахожу, а когда просыпаюсь, то не могу поверить, что он жив и рядом со мной. Я не хочу, чтобы все повторилось через столько лет.

— Тебе и вправду нездоровится, мама, — холодно ответила Китана, изрядно утомленная вылившимся на нее потоком откровений. Ее раздражала слезливая слабость матери, пятнавшая собой и образ Императора, который потакал жене вместо того, чтобы заставить ее прекратить купаться в иллюзиях и сновидениях.

— Ты ждешь сочувствия? Но к чему все это? Император жив и здоров, он великий воин и могущественный правитель, а ты собираешь сплетни и наслаждаешься своими жуткими видениями. Ты хочешь жалости? Неужто тебе не ведомо, что любая жалость означает презрение? Слабые должны уступить дорогу сильным.

— Ты жестока.

— Нет, я всего лишь смотрю правде в глаза, — усмехнулась Китана. — Будь сильной, мама, чтобы отец не тратил время и силы на возню с твоими снами и предчувствиями. Будь сильной, и я тоже буду. Теперь ты понимаешь, почему я должна ехать в Эдению? Я докажу отцу, что он может мне доверять, что я…

Не такая, как Джеррод.

— Тебе надо выйти замуж. Ты женщина, Китана, таков твой удел, — сказала Синдел неожиданно сурово. — Выбери любого — вот чем плох Рейн? Драмин уйдет со своего поста, а Рейн возьмет на себя управление Эденией. Ты получишь все, чего хотела, но не пострадаешь сама, проживешь жизнь спокойно. Я счастлива быть супругой Императора, и ты тоже обретешь свое счастье с мужем.

— Ты не слышала ничего из того, что я тебе говорила, да? Я не выйду замуж, даже не мечтай. А теперь прости, мама, мне пора.

Китана встала со скамьи, намереваясь вернуться к себе как можно скорее.

— Жаль, что Саб-Зиро скоро покинет замок, — вдруг сказала Синдел, будто не расслышав последних слов дочери. — Мне было спокойнее, пока он был рядом с тобой, хоть тебе это не нравилось.

— Так он все еще в замке? — вырвалось у Китаны прежде, чем она успела обдумать свои слова. Синдел несколько секунд помолчала. Китане показалось, что мать улыбается.

— Конечно, в замке, где еще ему быть. Он был так удручен случившимся между ним и Куай Лиенгом, что Шао Кан позволил ему остаться здесь и даже не наказал… Ты не должна злиться на нас: мы беспокоились за тебя, я не знала, что и думать о твоем поведении.