Хроники Шеридана - [4]

– Что нужно сказать, молодой человек? – напомнила Бабушка.

Карапуз приостановился. Подумал.

– Съем сам, никому не дам! – и удалился вперевалочку, волоча за собой горшок.

Мэрион поглядела ему вслед и небрежно заметила:

– Если мне дадут пару монет, – тут она картинно вздохнула, – я, так и быть, пригляжу за ним сегодня.

Но заработать ей не удалось. В Кухню ворвалась разноцветная разноголосая толпа – обитатели Замка спешили к завтраку. Почему-то утром все любили попить чайку здесь, а не в столовой. По-семейному, так сказать.

Последним приковылял Дедушка и с ходу потребовал «нацедить ему кружечку», на что Бабушка сухо заметила, что «ещё рановато!»

– А тортик? – с надеждой спросил дедуля.

– На ужин! – отрезала она.

Дедушка захныкал, но на это никто не обратил внимания. С тех незапамятных времен, как он внезапно появился в Замке – дальний разорившийся родственник, не оставлять же его на улице! – к его чудачествам и нытью привыкли. Собственно, он приходился Бабушке внучатым племянником, Дедушкой же его называли из-за почтенного возраста: лет ему было около девяноста… Вы спросите, сколько же Бабушке? Считалось, что бабульке где-то сто двадцать, но наверняка она кокетничала.

Круглый зал наполнился голосами, звяканьем посуды. Обсуждали последние сплетни и свежие новости. В основном, все разговоры сводились к грядущему Летнему Карнавалу. Это событие обычно привлекало массу туристов, но и для жителей Города дни Карнавала были не только работой, но и праздником. Дамы обсуждали предстоящие развлечения и свои будущие наряды, мужчины – прошедшие скачки. В нестройный гул голосов рефреном вплеталось тоненькое: «Тор-ти-ик!..»

Спустя час с чаепитием было покончено, всё стихло, и за столом остался только Дедушка, словно рыба, выброшенная на берег схлынувшим приливом. Оглядев разгромленный стол, он сложил худые ручки на толстом животике, и в последний раз тихонечко спросил:

– Тортик?.. – в его надтреснутом голосе слышалось легкое торжество: последнее слово осталось за ним.

Из котла выглянула каша. Не заметив дедушку, она осторожно полезла наружу.

– Говорила ведь: есть не станут!.. – пробурчала она, шлепая к выходу. На полу после нее оставались влажные следы.

Дедушка озадаченно проводил ее взглядом, хотел что-то сказать, но, не вспомнив нужных слов, безнадежно махнул рукой, кряхтя, поднялся, прихватил из чьей-то чашки размокший кусок плюшки и заковылял следом. В опустевшей Кухне воцарилась тишина.

***

Зелепусы, подкрепившись остатками ее завтрака, снова спали. Рио заглянула под кровать:

– Присмотри-ка тут за ними, да не попадайся нашим на глаза!

– А что будет? – полюбопытствовал удав.

– Ну-у… – задумчиво протянула она, – у Мамы случится очередной обморок, у тетки Люсильды – инфаркт. А остальные покинут наш дом навсегда. Вот было бы здорово!.. Главное, чтоб тебя Бабушка не застукала, а то она сразу найдет тебе Полезное Применение. Так что не высовывайся, если не хочешь остаток дней провести в качестве … м-мм… веревки для белья.

Удав не ответил, подобное он выслушивал по сто раз на дню. Он считал себя умнее девчонки, просто никогда не говорил ей об этом: он был вежливый.

Нахлобучив панаму, Рио спустилась во двор. На каменных плитах, поросших травой, играл Карапуз: лежа на животе, все еще в ночной рубашке, он сосредоточенно возил по выщербленным камням маленький автомобильчик. При этом он так громко рычал, что казалось, будто во дворе Замка происходит настоящее авторалли.

– Пойдем погуляем? – предложила сестра.

Малыш с готовностью поднялся и протянул грязную ручонку:

– Идем!

– Фу, какой ты замарашка! – сморщилась Рио и вытерла ему замурзанную мордашку подолом его же рубашки. – Ну вот, так гораздо лучше, – удовлетворенно заметила она, когда грязь была размазана равномерно и уже не так бросалась в глаза. – Надо бы тебя переодеть…

Но ей так не хотелось возвращаться назад – чего доброго попадешься Бабушке на глаза, а уж та непременно придумает тебе какое-нибудь Полезное Дело, способное испортить весь выходной. Бабуля в этом плане отличалась буйной и неистощимой фантазией.

– Сделаем вот что! – сама себе сказала Рио, и с этими словами подвязала ему концы рубашки. Получился странного вида балахон. – Ничего, – утешила она себя, – прикинемся, что так модно.

Карапузу было все равно, лишь бы выйти за Ворота.

Спустя полчаса они уже сидели за столиком в кондитерской Папаши Дю. Перед Карапузом стояло блюдечко с пирожными и вазочка ванильного: три восхитительных розовых шарика, усыпанные орехами, шоколадом и карамелью. Рио сидела напротив, и вяло ковыряла ложечкой кусок шоколадного торта, рассматривая сверкающие витрины: горы шоколада, конфет, разноцветного мороженого, всевозможных булочек, печений и пряников. Когда-то она искренне считала Толстяка Дю – сына хозяина кондитерской и своего лучшего друга – самым счастливым человеком на свете. Пока не узнала, что у него аллергия на сладкое.

Звякнул колокольчик входной двери. В кафе ввалилась стайка ребятишек постарше. Рио помрачнела: среди пришедших она увидела Хендрю Свинуса. Они терпеть не могли друг друга. Впрочем, Хендря не представлял серьезной опасности: высокий, но тощий и трусливый, он побаивался маленькую и отчаянную Мэрион.