Хроники раздолбаев - [36]

Между тем Вова справился с подгонкой снаряжения и забрался в ялик. Мигель уже давно поджидал его, устроившись на носовой банке с биноклем в руках. Мой напарник склонился над мотором, поколдовал немного, а потом принялся шаманить по полной программе – резко дергать правой рукой и громко ругаться. После нескольких бесплодных попыток завести капризный движок он в сердцах плюнул и крикнул:

- Капитан, а весла у вас есть?

Случившийся рядом Аугусто разразился длинной фразой по-испански, в которой я уловил только ругательные словечки типа «estъpido» (глупый) и «culo» (задница) в сочетании с «las manos» (руки). Вова, как ни странно, моремана прекрасно понял.

- Ну, так сам попробуй! – возмутился он в ответ. – Языком все горазды молоть.

Ухмыляющийся Мигель незамедлительно перевел Вовину фразу. Аугусто рассмеялся и полез в ялик. Не знаю, может действительно у Вовы руки не оттуда растут, но движок завелся со второго рывка стартера, огласив окрестности энергичным тарахтением.

Аугусто что-то сказал, вопросительно глядя на Мигеля. Тот на секунду задумался и кивнул. Мореман молча забрался на палубу и скрылся в надстройке, откуда вскоре показался в полном боевом облачении – камуфляже, берцах и потертым АКМ в руках. На поясе висела кобура с «береттой», а может и «таурусом», по форме рукоятки точнее не скажешь. Плюс мачете в обшарпанных ножнах на боку. Энергично переговорил с капитаном и забрался в ялик, отчего тот заметно просел – видать, не рассчитан на такую нагрузку. Хотя шкипер упоминал о команде из шести человек, а кроме ялика других шлюпок на лодке я не видел. Значит, должен выдержать, успокоил я себя. Вова сделал мне ручкой, глумливо ухмыльнувшись, и Аугусто ловко тронул пластиковую скорлупку, уверенно управляясь с норовистым движком.

- Сеньор Олег! – окликнул меня капитан. – Вы пойдете на сторожевик?

- Да, - отозвался я. – Сейчас полезу, посмотрю, что с ним случилось. А что, вы боитесь один остаться?

- Нет, сеньор. - Шкипер задумчиво оперся на заграждение мостика. – Я разучился бояться очень давно, когда еще только попал на острова. Просто хотел узнать, сколько времени мы здесь пробудем. И когда готовить обед.

- Если бы я знал, - вздохнул я. – Все зависит от этих чертовых кладоискателей.

- Сеньор Мигель и сеньор Вова отправились искать клад? – Капитан смерил меня странным взглядом. – Не самое лучшее место они нашли для развлечений.

- А что?

- На этом острове была пиратская база. Никто не знает, где точно, но подходить ближе трех километров к берегу не рекомендовалось – все подозрительные суда расстреливались без предупреждения. Я пару раз был здесь с грузами, в основном с провизией. И мы к острову не приближались – перегружали ящики в море.

- Думаете, там могут оставаться сюрпризы? – напрягся я. – А зачем Аугусто отпустили с ними?

- Он сам попросился, - отмахнулся капитан. – Кроме него с этим мотором никто управиться не может, прямо мистика какая-то. И сеньор Мигель возражать не стал. А мне не жалко – пусть прогуляется.

Что-то подозрительно мне. И взгляд у капитана бегает, в глаза не смотрит даже когда разговаривает. Надо с ним поосторожнее. Черт его знает, что за человек.

- Думаю, с обедом торопиться не стоит. - Я закинул мешок с набором взломщика на палубу сторожевика и поднялся следом. – Как вернутся эти «охотники за сокровищами», так и займемся готовкой. Или сухпаем обойдемся – не принципиально.

Капитан задумчиво кивнул и скрылся в чреве «Тибурона». Найдет, чем заняться – хозяйство у него беспокойное. А мне пора приступать к профессиональным обязанностям. Что бы я там ни говорил и как бы ни возмущался, а перспектива заполучить контракт на отладку еще одного кораблика весьма заманчива. На Сьенфуэгосе мне понравилось, с удовольствием провел бы тут еще месяц-другой. Надоел пыльный Порто-Франко, а еще больше не хотелось возвращаться в мастерскую к грудам металлолома, по недоразумению именующимся автомобилями.

Бросив мешок с инструментами у надстройки, я медленно обошел палубу, стараясь не упустить ни единого закутка. Первичный осмотр привел к неутешительным выводам: сторожевик от души попотчевали из автоматических вертолетных пушек, а с правого борта зияла пробоина от ракеты. Выше уровня палубы не осталось ни одного живого места – надстройка была похожа на решето, все стекла выбиты, люки покорежены, решетка радара повисла на арматурине. Два двуствольных «эрликона» на носу и корме раскурочены до такой степени, что на пушки не похожи. Плюс по ходу осмотра в орудийных башенках обнаружилось два начисто обглоданных и обветренных скелета. Я был морально готов к таким находкам, поэтому завтрака не лишился.

На мостике ни одного уцелевшего прибора – все разбито крупнокалиберными пулями и снарядами автоматических пушек. Еще два фрагментированных костяка заставили судорожно сглотнуть – я представил, какое месиво здесь было сразу после обстрела. Черт, не выйдет из меня хладнокровного убийцы.

Поспешно покинув мостик, я сунулся в машинное отделение. Из центральной надстройки туда вел трап, к счастью, ничем не заблокированный. Здесь было сухо, чего я вообще не ожидал. Факт отрадный – по крайней мере, кормовая часть корабля герметичности не потеряла, что автоматически означало отсутствие здесь пробоин ниже ватерлинии. Хоть я и дуб в судостроении, но со своей инженерной колокольни мог сказать, что шанс реанимировать посудину уже вырос примерно до пятидесяти процентов.