Хроники Пустоши - [19]

– Неглубоко вошла, – скрипучим голосом поведал Карл. – Легкая рана. Повезло.

Он перетянул рану бинтами, пропитанными темно-коричневой пахучей мазью, жирной, как болотная грязь, которой минские пастухи обмазывают коров, оберегая их от солнца и насекомых. Туран сжал зубы, чтобы не стонать. Пленник уже понял, где находится, единственное, что вызывало удивление, – почему он до сих пор жив?

Смерч из черного пепла все еще кружился перед глазами, и в шелесте его слышались голоса погибших обитателей фермы. Они шептали: «Отомсти, отомсти». Ненависть владела Тураном. Но если раньше она пылала костром, то теперь чувства тлели, как угли. Убить Макоту – это все, чего он хочет. Но больше он не бросится в бой один против банды. Это было неразумно, и Туран поплатился за свою глупость. Отныне надо действовать иначе – расчетливо, хладнокровно. И безжалостно. Он должен стать таким же, как Макота. Это единственный способ расправиться с врагом. Чтобы убить чудовище, надо стать чудовищем.

– Есть ты не хочешь, надо полагать? – спросил Карл, вытирая лицо раненого влажной тряпкой.

Туран качнул головой.

Карл открыл флягу и поднес горлышко к растрескавшимся губам пленника. Струйка воды побежала по грязному подбородку, раненый жадно глотнул.

Пока лекарь занимался раной на бедре, Туран огляделся. Глаза его превратились в узкие щели, лицо распухло, саднила рассеченная бровь. Пленника приковали неподалеку от окна, по обе стороны на корточках сидели два здоровенных волосатых мутанта в рабских ошейниках. Они тревожно порыкивали и трясли косматыми головами, тянулись к людям, бряцая цепями. Агрессии в их движениях не было, скорее подобострастие.

Карл не обращал на мутантов внимания. Закончив с процедурами, он выпрямился. У ног лекаря стояли сумка и поднос с парой железных мисок, полных зеленоватой пузырящейся кашицы, рядом лежал шест с крюком на конце. Туран заметил, что возле мутантов валяются такие же миски, только пустые.

– Почему ты лечишь меня? – спросил он сипло. За одну ночь голос огрубел, стал ниже. Казалось, он принадлежит не молодому парню, а взрослому мужчине, который знает толк в выпивке и крепком табаке.

Лекарь ответил, пожав плечами:

– Атаман приказал.

Раз его лечат – значит, не собираются убивать. По крайней мере, не сейчас. Значит, у Макоты есть планы относительно пленника. Знать бы какие…

Карл повесил сумку на плечо и взял полные миски. Мутанты заволновались: один дергал цепь и рычал, второй жалобно скулил. Лекарь присел, поставил миску на пол и подтолкнул к монстру, прикованному справа. Тот схватил посудину с довольным урчанием, подпиленные клыки лязгнули о железо. Он лакал зеленую кашицу широким пупырчатым языком, будто кот. Второй мутант взвыл и ревниво запричитал.

Карл подошел к страдальцу, остановившись так, чтобы мутант не смог его достать, вновь присел и подтолкнул вторую миску. Монстр вцепился в нее и стал громко хлебать жижу. Лекарь взял шест, зацепил крюком пустые посудины. Подтянув их к себе, поставил на поднос.

Мутанты урчали и чавкали, стуча клыками о железо.

– Вечером зайду, – сказал лекарь, не глядя на Турана, и удалился.

* * *

Три дня пролетели без происшествий. Мутанты почти не разговаривали, больше мычали, лишь иногда с трудом выталкивали из себя отдельные слова. Когда вечером приходил Карл с мисками, поведение рабов менялось. Если лекарь опаздывал, они нервничали, рычали друг на друга и на Турана, но стоило монстрам нажраться зеленоватой дряни, как они впадали в эйфорию. Пленник знал, что смесь используют как стимулятор, чтобы повысить агрессивность гладиаторов на Арене Корабля. Если человека или мутанта приучить к наркотику, лишенный дозы боец впадает в буйство и не чувствует боли, этим и пользуются организаторы боев.

Лекарь кормил Турана и лечил его – менял бинты, мазал раны заживляющим воском, заставлял пить горькую микстуру, от которой шумело в голове. Пленный больше не пытался с ним заговаривать.

Макота не появлялся, зато Чеченя заходил каждый день в сопровождении двух бандитов, отстегивал Турана и выводил в квадратный внутренний дворик Дворца. Дыры в сапогах порученец неумело залатал кусками высушенной кожи ползуна.

Однажды Карл слишком слабо подтолкнул миску к мутанту, сидящему по левую руку от Турана, и, не заметив этого, ушел. Лишенный дозы раб взволнованно урчал. Шерсть у него на голове была пятнистая. Мутант тянулся к миске, дергал цепь, пытался даже выломать стояк… все тщетно. Его товарищ по неволе, сожрав пайку, улегся на бок и затих. С каждой минутой пятнистый нервничал все сильнее, хлопал себя ладонью по темени, дергал за уши, скалился. Вскоре началась ломка, мутант стонал, глаза налились кровью.

В конце концов Туран лег на спину, ногами в сторону пятнистого, и пятками подтолкнул к нему миску. Часть кашицы при этом выплеснулась, но мутант обрадовался и тому, что осталось, – схватил миску и, хрипя от наслаждения, опустошил в два глотка. Наркотик подействовал быстро. Раб успокоился и, благодушно моргая, принялся рассматривать соседа. Во взгляде маленьких глазок Турану почудилось подобие благодарности.

Длина цепи позволяла отойти от колонны совсем недалеко, но достаточно, чтобы подобраться к широкому окну, и Туран часто наблюдал за происходящим на заднем дворе твердыни Макоты. Внизу ходили люди, на мотоциклах и трехколесных мотоциклетках приезжали и уезжали бандиты. У стены стояли крытые фургоны и телеги с бронированными бортами. На четвертый день, извергая дым из трубы, во двор вкатил «Панч». Лобовое стекло было разбито, кабина смята. Грузовик остановился у крайней телеги, наружу выбрались Чеченя и пожилой бандит с ежиком седых волос, навстречу им вышел Макота. Троица долго бродила вокруг «Панча», стуча по бортам, осматривая колеса, рессоры и крепления бронелистов. Дважды атаман забирался в кабину. Чеченя горячился, размахивал руками и что-то втолковывал ему. Когда Макота, отдав распоряжения, ушел, появились трое в грязных комбинезонах, по виду механики с одной из ферм, и приступили к ремонту. Они работали быстро и вскоре занялись покраской грузовика.