Хроники объявленного Апокалипсиса - [16]
Мне даже не пришлось отдавать приказ, чтобы мои парни продолжили расчистку. Во время разговора с Небом Первым, я держал свою рацию включённой и потому нас слышали более полутора тысяч человек. Потянулись долгие и томительные минуты ожидания. Намного раньше, чем самолёты стали заходить на посадку, ко мне на помощь примчался мой друг и помощник, отличный и надёжный парень-хохол из Орла — Павло Скиба. Он приехал сидя за рулём командирского "БРДМ-2", ведя за собой ещё два армейских четырёхколёсных броневика, покрашенных в ярко-оранжевый цвет. На каждом было установлено по крупнокалиберному "Корду", а на моём ещё и два здоровенных громкоговорителя. Как только мы с Алёнкой выбрались из кабины "Челленджера", капитан Мелвилл хотел было сесть на место водителя, но я громким, зычным голосом, чего так не люблю, скомандовал:
— Отставить, капитан Мелвилл, без тебя найдутся бульдозеристы. Ты мне здесь нужен. Приказываю тебе стать в Москве комиссаром по делам иностранных граждан, прибывших в Россию.
Капитан выпрыгнул из кабины, отдал честь и ответил:
— Слушаюсь, сэр, приказ понял и готов исполнять.
К "Челленджеру" тут же метнулся один из наших старых друзей-спасателей и громадный трактор, взревев двигателем, на бешенной скорости помчался по Новоминке. Скиба вылез из бээрдээмки, подхватил на руки Алёнку, снявшую с себя наполовину зимний комбинезон, и скрылся с ней в тюнингованном банковском броневике, имевшем вполне гражданский и уютный интерьер. В салоне броневика, отделанном карельской берёзой и натуральной кожей, позади переднего сиденья располагались вдоль борта два просторных, уютных дивана и откидной столик между ними. Мой помощник привёз для Алёнки одежду и горячий обед в термосах на всех. Мы вошли в броневик через единственную, зато просторную, дверь, открыли оба передних люка, выбрались наружу и сели на броню. Сержант, а тридцатитрёхлетний Павло Скиба, как и я, был десантником и воевал вместе со мной во второй чеченской, поставил бээрдээмку носом к стоянке. Пулемётных башен на наших бронемашинах, которые мы называли охотничьими, не было, вместо них посередине бронированной крыши ещё в марте месяце была установлена поворотная турель для "Корда" и третий люк. Переодев Алёнку в клетчатую рубашечку, джинсовый комбинезончик и новенькие высокие кроссовки, сержант накрыл для неё на стол, подал нам два солдатских котелка с картошкой и мясом, взял себе третий и тоже уселся на броне. Капитан Мелвилл, быстро работая ложкой, спросил:
— Сэр, вы похоже, здесь военный комендант города, так не лучше ли вам отправиться в штаб, чтобы руководить оттуда спасательными работами? Там вы сейчас намного нужнее.
Передние люки бээрдээмки были переварены, чтобы было удобнее охотиться на лосей и я сидел справа от капитана, поставив котелок на опущенный люк. Между нами лежала эсвэдешка, а над нашими головами возвышались "Корд", два громадных матюгальника, через которые я частенько обращался к народу, и почти двухметрового роста атлет Скиба. Воткнув ложку в картошку с мясом, я протянул руку капитану Мелвиллу и сказал:
— Чак, для тебя я просто Серж. Да, жизнь вынудила меня стать военным комендантом нашего района, но я при первой же возможности передам власть тому, кто опытнее меня. А парням вроде старшего сержанта Скибы, руководители не нужны и у нас тут таких тысяч за двадцать, так что моя самая главная задача, это хорошо встретить президента, если он прилетит.
Капитан пожал руку и ответил:
— Буду счастлив стать твоим помощником, Серж. Судя по тому, что я уже увидел, ты прекрасный организатор и я не верю, что люди захотят отпустить тебя с этой должности.
Снова взяв в руки котелок и ложку, я подумал: — "А не пошли бы вы все, Чак, и ты, и все прочие люди, к едрене свет матери? Мне, между прочим, тоже хочется, чтобы кто-то вместо меня думал обо всём и отдавал приказы, а я буду их быстро и чётко выполнять не думая больше ни о чём." Сержант, который ходил на курсы английского вместе со мной, Скиба вообще после Чечни, где нам пришлось однажды вдвоём трое суток, сидя в бункере блокпоста отстреливаться от чеченских боевиков, со мной практически не расставался и даже стал контрактником, чтобы продолжить служить в моём батальоне, хлопнул капитана по плечу, протянул ему свою ручищу и сказал:
— Чак, меня зовут Павло и я у Бати левая рука, на правую у меня знаний не хватает. Станешь его другом, будешь и моим, а на счёт передать власть, Батя пошутил. Он может быть и хочет избавиться от неё, но мы не дадим ему это сделать. Я не дам.
Вот же паразит, этот Павло Скиба! Он, видите ли считал, раз это я закрыл грудью от автоматной очереди, а не он меня, так значит всё, теперь будет до гроба при живых родителях и жене считать меня своим батей. Эх, Паша, на мне же был тогда тяжелый броник, а чехи к нам вплотную подошли, их ведь в штыковую атаку на нас погнали, ну, кто бы тогда смог их, взяв в руки "Корд", как дубину, перебить всех, кроме тебя? Меня бы они мигом сломали, а ты их порвал, словно матёрый волкодав дворняжек, и тем самым мне жизнь спас. И ведь он в самом деле если не увидит, что кто-то действительно будет лучше меня справляться с делом, не даст мне уйти с этой должности. Родителей он из Орла в нашу банковскую общагу перевёз, Пашкины жена и двое сыновей и так в Москве жили, катастрофу они пережили благополучно, а раз так, то мне от этого парня вовек не отвязаться, да, только я и сам давно уже считал его своим сыном. Эх, жаль только, что мой Володька наотрез отказался перебираться ко мне в Москву. Ну, надеюсь, что он остался жив. Отчим у него хотя и приблатнённый, всё же мужик, а не слюнтяй, я бы с ним, наверное, сдружился бы, не уйди к нему Нинка. Ладно, все переживания остались в прошлом и жить сейчас нужно настоящим.
Сможет ли человек нашей эпохи, причем человек весьма не глупый, да, еще и имеющий довольно большое количество технических средств под рукой, взятых в дорогу по совсем другому поводу, провалившийся во времени и неожиданно для себя оказавшийся в каменном веке, примерно эдак за двадцать тысяч лет до своего рождения, самым радикальным образом изменить судьбу огромного мира? Что хорошего он сможет принести с собой из просвещённого, но жестокого двадцать первого века, в каменный век, когда на Земле жило поровну людей современного вида и неандертальцев? И что он сможет сделать в конечном итоге, если добровольно взвалит на свои плечи миссию прогрессора и приложит к этому свои силы, знания и энергию? И что является прогрессом по отношению к каменному веку?
Сможет ли человек нашей эпохи, причем человек весьма не глупый, да, еще и имеющий довольно большое количество технических средств под рукой, взятых в дорогу по совсем другому поводу, провалившийся во времени и неожиданно для себя оказавшийся в каменном веке, примерно эдак за двадцать тысяч лет до своего рождения, самым радикальным образом изменить судьбу огромного мира? Что хорошего он сможет принести с собой из просвещённого, но жестокого двадцать первого века, в каменный век, когда на Земле жило поровну людей современного вида и неандертальцев? И что он сможет сделать в конечном итоге, если добровольно взвалит на свои плечи миссию прогрессора и приложит к этому свои силы, знания и энергию? И что является прогрессом по отношению к каменному веку?
Интересно, каково это, быть похищенным инопланетянами, желающими продать тебя космическому барону, большому любителю кровавых гладиаторских боёв? Можно ли в таких условиях изменить свою судьбу, да, ещё в то время, когда Звёздная Империя, куда тебя продали вместе с другими землянами, воюет с Технореспубликой? Ну, и какой выбор сделать, если тебе вместо гладиатора предложено стать, вместе с товарищами по несчастью, рекрутом Звёздной Империи Тиар и получить воинскую профессию супердиверсанта?
Молодой русский миллионер, которому не чужд патриотизм, неизвестно как оказывается в 1976 году, как раз незадолго до начала 25 съезда КПСС. Спрашивается, что ему там делать, если в первый же день своего пребывания в не таком уж и далеком прошлом он смертельно влюбился? Примечание: скоро енто вредное прошлое его выбросит опять в реальное время, а окончательно свихнувшееся настоящее его спустя некоторое время отфутболит назад, в прошлое. И так несколько раз и всякий раз очень больно. Как этому парню не сойти с ума, что ему делать, и кто виноват? (Разумеется, виноват аффтар, гад и жестокий садюга!!!) Но самое главное, как ему найти свою любимую.
Первая же встреча с представителями внеземного разума, которая произошла более чем через полтора столетия, наглядно доказала преимущества ведловской цивилизации над обычной, научно-технической, и у Митяя появились ученики с планеты Талария. Прошло ещё почти полтора столетия, и, оставаясь всё тем же молодым парнем, Митяй покидает Землю и отправляется в иной, ни на что не похожий мир-сферу, чтобы начать своё обучение в академии демиургов. Там ему открываются многие тайны, и он узнаёт, где же именно провёл в постоянных трудах и заботах триста лет.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Быть целителем — престижно. Стоит возложить руки на раненого героя — и вот он уже здоров, а тебе воздают почести и славу. Так представляла свою профессию молодая гномка, отправляясь на учебу в столицу. Однако, реальная практика на скорой помощи оказывается совсем не такой романтичной: пьяные бродяги, драки гномов, маги с психозами, бунтующая эльфийская молодежь, и всё это — в режиме постоянного аврала, а начальник — настоящий зверь!
Мир постоянно содрогался во множестве войн. Не имело значения, каким именно был повод: будь то нерешенный спор или же давно поглотившая разум злоба и месть, деление плодородных и богатых территорий или же многовековой конфликт между парой крупнейших государств. Даже боги и древние расы, что некогда населяли мир до людей, погрязли в пучинах сражения… Войны были всегда, сколько помнил себя мир со своего сотворения… Тогда сможет ли он преодолеть этот нерушимый и давно установленный закон? Обладая невероятной силой и волей, но не имея желания проливать чужую кровь… Обладая возможностью взять в свои руки пол мира, но не имея желания править… Сможет ли он, что не жаждет ни огромной власти, ни чарующей славы, ни несметных богатств, уйти от упрямой судьбы, что следует за ним по пятам?
Юрос и Антиопия разделены непроходимыми морями. Но раз в двенадцать лет, во время Лунного Прилива, вода опускается и открывается мост Левиафана, соединяющий восток с западом на короткие два года. Этого времени хватит, чтобы боевые маги Юроса навсегда поработили мир Антиопии. Но в этом плане появляются непредвиденные обстоятельства – трое эмигрантов из Антиопии, оказавшиеся в самом сердце Юроса. Они – единственное спасение для своего края и гибель для захватчиков. Грядет новый священный поход. Император Юроса собирает все силы, ненависть и подлость в армии боевых магов.
Не в добрый час столкнулись рассказчик и его друг Серега Трехтонник с какой-то городской сумасшедшей… которая оказалась ищейкой Старьбога.
Он отчаянно не хочет верить в пророчество, говорящее, что Она предназначена ему судьбой, его истинная пара. Она отчаянно в Него влюблена, но страшится той опасности, что таится в Его волчьих глазах.
Никогда неизвестно, кто попадёт тебе в руки, вернее, кому попадёшь в руки ты, куда это тебя приведёт, и в кого превратит. Неизвестно, что предстоит сделать для того, чтобы мир не погиб. Неизвестно, как сохранить близких, которых у тебя никогда не было.