Хроники объявленного Апокалипсиса - [108]

Чтобы они не затянулось слишком надолго, в задней части второй гондолы находились четыре якоря с тросами длиной в сто метров. Тросы были скручены и уложены в стальные цилиндры. К самим якорям были прицеплены другие, вытягивающие тросы, которым сразу после старты предстояло оторваться, выполнив свою задачу, вытянув тросы якорей. Батискаф, поднявшись на гребень волны, будет постепенно съезжать с неё, в конце концов якоря начнут цепляться за землю и замедлять его движение. В общем, если батискаф не врежется в какое-нибудь железобетонное сооружение, то он опустится на дно, а волна умчится дальше и дно станет поверхностью, на которую можно будет выйти. Как и у самого первого батискафа, который был создан Огюстом Пикаром, из батискафа Джимми можно было выбраться наружу по длинной трубе, проходящей через поплавок. Верхний люк открывался изнутри, причём с помощью электропривода и мотора с редуктором, так что с ним смогла бы справиться не то что баба Катя, но и Алёнка. А вот нижний задраивался снаружи. Большую грузопассажирскую гондолу я изготовила из стальной цистерны высокого давления, объемом в двадцать кубометров, ничего в ней не меняя а свою из точно такой же, но сделал её вдвое меньше.

Переднюю часть своей гондолы я сделала заострённой и похожей на нос бронетранспортёра, врезав в неё три иллюминатора. Два иллюминатора, изготовленных из бронестёкол толщиной в сорок пять миллиметров, я врезала в пассажирскую гондолу и они имели прочность ничуть не меньшую, чем корпус. Его я укрепила по бокам "рубашкой" из жигулёвских колёс, из которых, для снижения веса, вырезала диски. По ходу дела мы взвешивали каждую железку и в итоге вся конструкция у нас получилась весом в двенадцать с половиной тонн, что позволяло мне взять на борт батискафа четыре с половиной тонны припасов и снаряжения. Что же, даже для троих человек это было немало, а для двоих, учитывая, что Алёнка совсем ещё ребёнок, и тем более. Поэтому я брала с собой в дорогу ещё и разобранный на части мотоцикл, который их двухколёсного превратила в трёхколёсный. Брать с собой квадроцикл я не стала, хотя и имела такую возможность, он был вдвое тяжелее. В принципе в ноябре месяце батискаф уже был готов и мне только и оставалось, что отладить его систему жизнеобеспечения. Я даже перекачала в него бензин, а ёмкость вывезла, чтобы та по какой-нибудь случайности не взорвалась. Ну, а поскольку верхняя часть батискафа уже была полностью готова и к ней не было нужды возвращаться, то как только над котлованом была возведена деревянная крыша, я засыпала его керамзитом. Вместе с мощным железобетонным бруствером, стоявшим перед батискафом, это уже была довольно надёжная защита от ударной волны. Теперь о том, что у нас с Алёнкой есть спасательный батискаф, говорил один только стальной парус.

Сразу после этого я поблагодарила мужиков и они отправились на стройку, а мы остались в Карасях с Алёнкой и Аргоном. Вскоре началась зима и весь наш участок засыпало снегом. Зима в этом году была ранняя. Невель, куда я часто ездила вместе с Алёнкой, на первый взгляд жил своей обычной жизнью, но это только на первый взгляд. Из города, население которого не превышало двадцати тысяч и за последнее время пусть и не сильно, но сократилось, уехало на стройку не менее трети жителей. В продовольственных и промтоварных магазинах, хоть шаром покати, все полки и прилавки были пустыми, да, и из всех прочих товары сплошным потоком увозились на склады. Свозили туда и домашний скарб. Мой автосервис все последние месяцы работал без меня, причём даже лучше, чем под моим руководством, вот только в нём гораздо чаще ремонтировали сельхозтехнику, чем легковые автомобили, а вскоре и этому должен был наступить конец, всё оборудование должны были демонтировать и перевезти в один из складов. Автосервис ведь дело нужное.

Невель явно жил по принципу, лишь бы перезимовать и как только снег сойдёт, бросить всё и отправиться в лагеря спасения, а там, как Бог даст. Жизнь в городе замерла. Не работали даже кинотеатры, не говоря уже о немногочисленных увеселительных заведениях, в них просто никто не ходил. Ничего крепче кефира и лимонада взять в магазинах, в них уже отпускали все товары даром, было нельзя. Сам собой в городе, да, и почти во всей области организовался сухой закон. Однако, все предприятия Невеля продолжали работать, преимущественно выполняя госзаказ. Ну, а ближе к Новому году из таких крохотных деревенек, как Караси, в лагеря спасения стали вывозить их жителей вместе со скарбом и даже домашней скотиной. При этом на вопросы, а как же дом, следовал вежливый, но жесткий ответ, который давали в виде встречного вопроса: — "Нам что, взять и прямо сейчас его взорвать? Будет вам дом, не пропадёте, а сейчас собирайте только самое ценное, а всякое барахло, которому грош цена, оставляйте, мы вам новое взамен выдадим." Да, братки ни с кем не церемонились, но и никого не обходили своим вниманием. Из нашего дома они забрали всех одиноких стариков и старух и на просьбу, дайте помереть в родном доме, отвечали: — "Бабка, помрёшь там, где за тобой будет кому приглядеть и в случае чего похоронить."