Хроники объявленного Апокалипсиса - [10]
— Ещё какие дезертиры, дед. — Строго ответил я — На тебе, старый, пахать, конечно, уже нельзя, но внуков и правнуков, когда народ вкалывать будет, кто станет нянчить? Пушкин что ли? Отец Варфоломей, ко мне, бегом марш. Объясни этим юношам и девушкам, как на небесах относятся к тем, кто смалодушничал.
На этот раз поп, который две недели сидел за рычагами бульдозера, он был ну на год, на два старше меня, не стал кочевряжиться и, подойдя, строго сказал:
— Не дело это, братья и сестры, кончать жизнь самоубийством. Пока есть хоть один шанс на миллион, на миллиард, выжить, человек не должен отказываться от жизни. Ступайте в убежище.
А я добавил, громко крикнул:
— И не сметь думать о том, что вы будете есть чужой кусок хлеба! Если люди будут знать, что вы из-за них мученической смертью погибли, то они силы воли от того лишатся.
Кого добрыми уговорами, кого матом, а кого и вовсе на руках, мы всех затолкали в убежища и принялись закручивать болты на дверях стальных тамбуров, притягивая их к резиновым уплотнителям. Лишь бы они выдержали давление воды. Лишь бы выдержали напор ударной волны и подземные толчки множества землетрясений, которые, несомненно, прокатятся по всей Земле. Лишь бы выдержала напор стихии та огромная бетонная площадка, которую мы отлили при въезде в город и выдержало его новое, два года как построенное, шоссе, ведущее на Минск и в семидесяти километрах за Москвой соединяющееся со старой Минкой. Если в воздух будут подняты все самолёты, которые имеются в Москве и Московской области, чтобы на двенадцатикилометровой и более высоте, где ударная волна будет во много раз слабее, переждать катаклизм, то они смогут приземлиться на нашем запасном аэродроме. Им ведь достаточно отлететь километров на пятьсот от траектории полёта кометы и если у них хватит топлива на достаточно долгий полёт, то спасётся много людей, но самолётам нужно ведь ещё и сесть. Слишком много лишь бы и если, но вот теперь нам точно нельзя было впадать в панику. И мы не впадали. Двести крепких парней, все, как один, солдаты и офицеры, знающие, что такое не фунт, а целый пуд лиха, встали на боевое дежурство и были готовы к любым неожиданностям обычной, почти миной жизни, пока не наступил Апокалипсис.
Глава 1
День Апокалипсиса
В последний день перед Апокалипсисом, так мы все почему-то называли день падения кометы на Землю, когда уже все двери убежищ были заперты, мы принялись объезжать прилегающие к нашему, ближайшие районы Москвы в поисках замешкавшихся и окончательно растерявшихся людей на пассажирских "Газелях" и прочих микроавтобусах. В последний рейд отправилось ровно сто машин, по два вооруженных человека в каждой. С интервалом в полчаса, а то и чаще, мы выходили в эфир, чтобы известить друг друга об обстановке на пустынных улицах города. К вечеру нам удалось привезти в убежища около шестисот человек и почти половина из них были дети, беспризорники. Не знаю, может быть кто-то из жителей попрятался по подвалам или решил переждать катаклизм в метро, то есть в самых опасных местах, но их мы не обследовали. Мне и Павлу Скибе, моему постоянному напарнику в рейдах, трижды попадались на глаза небольшие банды каких-то совсем конченых психов, но мы не стали вступать с ними ни в какие переговоры. Что же, если человеку от надвигающегося ужаса снесло напрочь крышу, значит так тому и быть. Ему теперь уже никто не поможет. Подсаживать же психов к кому-либо в убежище, лично я сам не собирался и приказал не обращать на них внимания другим. Как определить, что человек двинулся? Да, очень просто, нормальный человек не станет в свой последний день с дикими визгом голым бегать по улицам и вопить что-то совершенно невразумительное.
Насколько я это уже знал, Москва ещё в первый же день, когда нас всех известили об Апокалипсисе, осталась без руководства. Из неё сбежали практически все чиновники. Что же, вот теперь уж точно Бог им судья. Не думаю, что они смогли нанять на работу таджиков, чтобы те в срочном порядке построили для них надёжные убежища. Из Интернета я уже знал, что мэр Москвы и ещё несколько сотен богатейших людей города, улетели в Непал. Туда им и дорога. Попробуют вернуться назад и повстречаются со мной, разговор будет очень коротким, пуля в живот, если это, конечно, не дети, которые ещё не могут сами распоряжаться своей жизнью. Где находился президент и прочие шишки, я, честно говоря, не знал, но мне было точно известно, что многие из них тоже перебрались в Непал. Интересно, на что они надеются? Не думаю, что непальцы им очень уж обрадуются и почему-то уверен, что их вся ждёт теперь ждёт участь рабов, как минимум. Вообще-то я очень надеялся, что мы хорошо укрепили дома и они выдержат катаклизм. А на что мне ещё было надеяться?
Наконец, ближе к вечеру, мы заперли последних людей, привезённых из других районов, в наши бетонные подводные лодки и на закате сели поужинать на свежем воздухе. Пока мы ужинали, к нам подъехало шестеро человек на трёх мотоциклах, правда, со стороны области и спросили, можно ли у нас где-нибудь укрыться. Это были трое молодых парней и три девушки. В самый последний момент ребята решили, что тот бункер, который они построили на даче — барахло и решили попытать счастья в Москве. Что же, я очень надеялся, что они нашли как раз именно своё счастье. Открывать дверей убежищ мы не стали и сказали им, что они могут зайти вместе с нами в стальные бункеры, но им для этого придётся разделиться на три двойки. Осмотрев наши бункеры, сваренные из листов танковой брони, накрытые шатрами из облицованного сталью железобетона, все шестеро радостно заулыбались и стали прощаться со своими мощными мотоциклами и я, почесав в затылке, сказал капитану Васильку, чтобы их закатили в самый быстро открываемый ангар для тяжелой техники, чем и вовсе привел ребят в восторг. Они честно признались, что слышали от соседа, что какой-то псих, отставной офицер-десантник, записался в большие начальники и превратил в убежища нижние этажи почти всех домов в целом районе. Вот теперь они считали психом своего соседа, а не меня.
Сможет ли человек нашей эпохи, причем человек весьма не глупый, да, еще и имеющий довольно большое количество технических средств под рукой, взятых в дорогу по совсем другому поводу, провалившийся во времени и неожиданно для себя оказавшийся в каменном веке, примерно эдак за двадцать тысяч лет до своего рождения, самым радикальным образом изменить судьбу огромного мира? Что хорошего он сможет принести с собой из просвещённого, но жестокого двадцать первого века, в каменный век, когда на Земле жило поровну людей современного вида и неандертальцев? И что он сможет сделать в конечном итоге, если добровольно взвалит на свои плечи миссию прогрессора и приложит к этому свои силы, знания и энергию? И что является прогрессом по отношению к каменному веку?
Сможет ли человек нашей эпохи, причем человек весьма не глупый, да, еще и имеющий довольно большое количество технических средств под рукой, взятых в дорогу по совсем другому поводу, провалившийся во времени и неожиданно для себя оказавшийся в каменном веке, примерно эдак за двадцать тысяч лет до своего рождения, самым радикальным образом изменить судьбу огромного мира? Что хорошего он сможет принести с собой из просвещённого, но жестокого двадцать первого века, в каменный век, когда на Земле жило поровну людей современного вида и неандертальцев? И что он сможет сделать в конечном итоге, если добровольно взвалит на свои плечи миссию прогрессора и приложит к этому свои силы, знания и энергию? И что является прогрессом по отношению к каменному веку?
Интересно, каково это, быть похищенным инопланетянами, желающими продать тебя космическому барону, большому любителю кровавых гладиаторских боёв? Можно ли в таких условиях изменить свою судьбу, да, ещё в то время, когда Звёздная Империя, куда тебя продали вместе с другими землянами, воюет с Технореспубликой? Ну, и какой выбор сделать, если тебе вместо гладиатора предложено стать, вместе с товарищами по несчастью, рекрутом Звёздной Империи Тиар и получить воинскую профессию супердиверсанта?
Молодой русский миллионер, которому не чужд патриотизм, неизвестно как оказывается в 1976 году, как раз незадолго до начала 25 съезда КПСС. Спрашивается, что ему там делать, если в первый же день своего пребывания в не таком уж и далеком прошлом он смертельно влюбился? Примечание: скоро енто вредное прошлое его выбросит опять в реальное время, а окончательно свихнувшееся настоящее его спустя некоторое время отфутболит назад, в прошлое. И так несколько раз и всякий раз очень больно. Как этому парню не сойти с ума, что ему делать, и кто виноват? (Разумеется, виноват аффтар, гад и жестокий садюга!!!) Но самое главное, как ему найти свою любимую.
Первая же встреча с представителями внеземного разума, которая произошла более чем через полтора столетия, наглядно доказала преимущества ведловской цивилизации над обычной, научно-технической, и у Митяя появились ученики с планеты Талария. Прошло ещё почти полтора столетия, и, оставаясь всё тем же молодым парнем, Митяй покидает Землю и отправляется в иной, ни на что не похожий мир-сферу, чтобы начать своё обучение в академии демиургов. Там ему открываются многие тайны, и он узнаёт, где же именно провёл в постоянных трудах и заботах триста лет.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Быть целителем — престижно. Стоит возложить руки на раненого героя — и вот он уже здоров, а тебе воздают почести и славу. Так представляла свою профессию молодая гномка, отправляясь на учебу в столицу. Однако, реальная практика на скорой помощи оказывается совсем не такой романтичной: пьяные бродяги, драки гномов, маги с психозами, бунтующая эльфийская молодежь, и всё это — в режиме постоянного аврала, а начальник — настоящий зверь!
Мир постоянно содрогался во множестве войн. Не имело значения, каким именно был повод: будь то нерешенный спор или же давно поглотившая разум злоба и месть, деление плодородных и богатых территорий или же многовековой конфликт между парой крупнейших государств. Даже боги и древние расы, что некогда населяли мир до людей, погрязли в пучинах сражения… Войны были всегда, сколько помнил себя мир со своего сотворения… Тогда сможет ли он преодолеть этот нерушимый и давно установленный закон? Обладая невероятной силой и волей, но не имея желания проливать чужую кровь… Обладая возможностью взять в свои руки пол мира, но не имея желания править… Сможет ли он, что не жаждет ни огромной власти, ни чарующей славы, ни несметных богатств, уйти от упрямой судьбы, что следует за ним по пятам?
Юрос и Антиопия разделены непроходимыми морями. Но раз в двенадцать лет, во время Лунного Прилива, вода опускается и открывается мост Левиафана, соединяющий восток с западом на короткие два года. Этого времени хватит, чтобы боевые маги Юроса навсегда поработили мир Антиопии. Но в этом плане появляются непредвиденные обстоятельства – трое эмигрантов из Антиопии, оказавшиеся в самом сердце Юроса. Они – единственное спасение для своего края и гибель для захватчиков. Грядет новый священный поход. Император Юроса собирает все силы, ненависть и подлость в армии боевых магов.
Не в добрый час столкнулись рассказчик и его друг Серега Трехтонник с какой-то городской сумасшедшей… которая оказалась ищейкой Старьбога.
Он отчаянно не хочет верить в пророчество, говорящее, что Она предназначена ему судьбой, его истинная пара. Она отчаянно в Него влюблена, но страшится той опасности, что таится в Его волчьих глазах.
Никогда неизвестно, кто попадёт тебе в руки, вернее, кому попадёшь в руки ты, куда это тебя приведёт, и в кого превратит. Неизвестно, что предстоит сделать для того, чтобы мир не погиб. Неизвестно, как сохранить близких, которых у тебя никогда не было.