Хроники незабытых дней - [48]
Видимо такова сила настоящего искусства.
Из лавки направились в посольство. Хотелось убедить посла дать шифровку в МИД о невероятном успехе нашей миссии. Существовала такая практика, в особо важных случаях. Копия телеграммы шла в ЦК и, страшно подумать, твоя фамилия могла попасться на глаза заведующего идеологическим Отделом. А вдруг она ему понравится? Правда моя фамилия фигурировала в подобных документах неоднократно, но видимо, никому не приглянулась. Ладно, как, там, у старика О. Хайяма: Не печалься, что меньше других веселился, Будь доволен, что меньше других пострадал.
Пока Дима писал текст телеграммы, меня зазвал к себе экономсоветник и попросил содействия в одном деликатном деле. Оказывается, два дня назад произошло ЧП. Предыстория события такова.
Через всю Нигерию с помощью Советского Союза прокладывали газопровод. Несколько десятков наших специалистов, в основном сварщиков, двигаясь через джунгли и болота, тянули трубу к побережью Гвинейского залива. Труд был адовый. Можете себе представить каково это выводить идеальный сварной шов, сидя в брезентухе, внутри трубы в африканском климате. Командировка продолжалась полгода, но многие продлевали контракт ещё на шесть месяцев, ведь дома ждали кормильцев с сертификатом на «Волгу». Людей мучили кожные и желудочные заболевания. Здоровье сварщиков стало серьёзной проблемой посольства и аппарата экономсоветника.
Время от времени из лесов к трубе направлялась вереница чернокожих красавиц, несущих на головах продукты для столовой. Пока хозяин каравана торговался с хозяйственником, женщин растаскивали по палаткам и, несмотря на отсутствие переводчиков, кое о чём с ними договаривались.
Не помогали даже такие проверенные средства, как угроза высылки на Родину и регулярные партийные собрания. В результате троих сварщиков уже отправили домой с венерическими заболеваниями.
За неделю перед каждым советским праздником в торгпредовском магазине в Лагосе появлялись «засланцы с трубы». Они загружали свой джип напитками, чем-нибудь вкусненьким и снова исчезали в джунглях.
В этот раз двое прибывших за покупками к 8-му марта и, видимо, крепко датых сварщиков, подрались прямо во дворе торгпредства. Как ни странно, больше всех пострадал нигериец-садовник, пытавшийся разнять драчунов. Сердобольные торгпредовцы пытались скрыть сей прискорбный факт, но садовник на следующий день явился в посольство, продемонстрировав синяки и прокушенный палец, потребовал материальной компенсации. Взбешённый посол распорядился выслать бедняг первым же рейсом. Все пожитки ребят остались на «трубе», в Москву дали телеграмму, чтобы их встречали с тёплой одеждой.
Нам с Димой надлежало проследить, чтобы они не продолжили единоборство в самолёте и не пытались смыться в Триполи или в Вене. За труды советник презентовал старый номер «Плейбоя» — подарок для отдела. Оскандалившихся представителей «гуляй-поля», так в посольстве называли городок на «трубе», привезли в аэропорт перед самым полётом в отдельной машине и рассадили по разным салонам. Взлетели глубокой ночью. После Триполи нарушители конвенции сели рядом и о чём-то шептались. Я опасался, что, выпив пива в Вене, они вспомнят старые обиды, но в аэропорту всем транзитникам сходить запретили, думаю предусмотрительный посол договорился с Аэрофлотом.
Рухнула надежда на оставшиеся два доллара купить в Вене кассету популярного у нас Джо Дассена. В самолёте стало шумно из-за набившихся в салон краснощёких австрийских туристов.
Вот и Москва. Самолёт замедлил бег и остановился. В иллюминаторы были видны голые, гнущиеся под ветром берёзы. Мела позёмка, по серому бетону, завиваясь в спирали, ползли снежные змеи. Как всегда вместе с трапом появились два солдата с автоматами наперевес и офицер пограничник. Смех и разговоры в салоне смолкли. Ветер рвал полы шинелей, и солдаты напряжённо всматривались в открывшийся люк самолёта. Несколько портило картину отсутствие овчарок. С двумя лающими собаками сцена конвоя, принимающего партию зеков на этапе, была бы полнее. Здравствуй, родная страна! Не обошлось без острых ощущений и в здании аэропорта. У таможенного контроля я оказался последним.
Таможенник с плотоядной улыбкой потребовал открыть сумку. Этого делать было нельзя. Номер «Плейбоя» в сочетании с бронзовой парочкой, совокуплявшейся с особым цинизмом, тянули на персональное дело по партийной линии. Предъявленная мною бумага с правом на проход без досмотра заметно расстроила офицера. Видя, что добыча ускользает, он заявил, что организация выдавшая ксиву, ему не известна. Я потребовал вызвать компетентное начальство. Во время препирательства, сбоку в перегородке открылась какая-то дверь и появилась улыбающаяся рожица моей жены.
Пришлось весело махать руками, изображая радость встречи, но на душе было муторно. Слава Богу, с приходом большого начальника ситуация разрешилась и я с облегчением вырвался на волю.
С трудом отбившись от наглых таксистов, мы с Ириной пошли к машине, где нас ждал Миша. Мы обнялись. По дороге домой выслушал от него новости и указания: наш с Димой отчёт о командировке с планом мероприятий будет слушаться на Правлении Агентства через неделю, на финансовый отчёт бухгалтерия дарит три дня, на закрытый отчёт для «конторы» Миша отводит аж сутки. — Хорошо отдохнул, старикё Включайся в работу.
В декабре 1971 года не стало Александра Трифоновича Твардовского. Вскоре после смерти друга Виктор Платонович Некрасов написал о нем воспоминания.
Автор — полковник Красной армии (1936). 11 марта 1938 был арестован органами НКВД по обвинению в участии в «антисоветском военном заговоре»; содержался в Ашхабадском управлении НКВД, где подвергался пыткам, виновным себя не признал. 5 сентября 1939 освобождён, реабилитирован, но не вернулся на значимую руководящую работу, а в декабре 1939 был назначен начальником санатория «Аэрофлота» в Ялте. В ноябре 1941, после занятия Ялты немецкими войсками, явился в форме полковника ВВС Красной армии в немецкую комендатуру и заявил о стремлении бороться с большевиками.
Выдающийся русский поэт Юрий Поликарпович Кузнецов был большим другом газеты «Литературная Россия». В память о нём редакция «ЛР» выпускает эту книгу.
«Как раз у дверей дома мы встречаем двух сестер, которые входят с видом скорее спокойным, чем грустным. Я вижу двух красавиц, которые меня удивляют, но более всего меня поражает одна из них, которая делает мне реверанс:– Это г-н шевалье Де Сейигальт?– Да, мадемуазель, очень огорчен вашим несчастьем.– Не окажете ли честь снова подняться к нам?– У меня неотложное дело…».
«Я увидел на холме в пятидесяти шагах от меня пастуха, сопровождавшего стадо из десяти-двенадцати овец, и обратился к нему, чтобы узнать интересующие меня сведения. Я спросил у него, как называется эта деревня, и он ответил, что я нахожусь в Валь-де-Пьядене, что меня удивило из-за длины пути, который я проделал. Я спроси, как зовут хозяев пяти-шести домов, видневшихся вблизи, и обнаружил, что все те, кого он мне назвал, мне знакомы, но я не могу к ним зайти, чтобы не навлечь на них своим появлением неприятности.
Изучение истории телевидения показывает, что важнейшие идеи и открытия, составляющие основу современной телевизионной техники, принадлежат представителям нашей великой Родины. Первое место среди них занимает талантливый русский ученый Борис Львович Розинг, положивший своими работами начало развитию электронного телевидения. В основе его лежит идея использования безынерционного электронного луча для развертки изображений, выдвинутая ученым более 50 лет назад, когда сама электроника была еще в зачаточном состоянии.Выдающаяся роль Б.