Хроники незабытых дней - [45]

Подойдя к машине, увидели очаровательных, как куклы, голых пузанов, кидавших в Диму песком и что-то кричащих. Заметив нас, они разбежались. — Что им было надоё — спросил Дима. — На языке хауса, они обзывали тебя человеком без кожи, так ругают здесь европейцев, — доходчиво перевёл Виктор.

Опять надоевшая дорога. Из головы не выходила похожая на ведьму старуха со своим кровавым товаром. Неожиданно, как положено в зоне экватора, день, не переходя в сумерки, резко сменился ночью. В наступившей вдруг темноте, впереди на высокой арке зажглись мертвенно-зелёные неоновые буквы «Добро пожаловать в Ифе — колыбель народа йоруба».

Уже в темноте, не без труда нашли здание университета, где ещё часа три ставили модули стенда, знакомились с организаторами выставки, получали необходимые для участников документы. Поздно ночью, едва успев рассмотреть гостиницу, поселились в одном номере и, выпив джина, не разбирая вещей, завалились спать. Так закончились первые сутки пребывания в Африке.

Не буду утомлять Читателя описанием рутинной работы, состоявшей из встреч и бесед с издателями, книготорговцами, представителями нигерийской творческой интеллигенции. Благодаря связям Виктора нам кое-чего удалось добиться. На стенд частенько заглядывали его партнёры из разных городов страны. Здоровые, как на подбор, чёрные парни, хлопали его по плечу, смеялись, спорили, пили кофе и угощались водкой. Благодаря им, мы вскоре перезнакомились со всеми африканскими участниками выставки и многими преподавателями университета, которые с интересом посещали нашу экспозицию. По цвету кожи, форме носа, орнаменту национальной одежды, Виктор без труда определял племенную принадлежность посетителя и приветствовал его на хауса, фульбе или ином родном языке, чем мгновенно располагал к себе. Шрамы и татуировки на лицах посетителей, которые мы приняли за украшения, говорили ему о социальном положении гостя и определяли манеру поведения. За редким исключением нигерийцы говорили на каком-то пиджен-инглиш, который я понимал с трудом, и тогда Виктор выступал в качестве переводчика.

В целом, организована выставка была неплохо, информация поступала во-время, мини-басы регулярно курсировали между университетом и отелем. Завтракать приспособились в номере, как все советские командировочные — чай, хлеб, сыр плюс ананас. Обедали в кафе на выставке, где, слава Богу, европейское меню обеспечивал повар нигериец из Лондона. И всё было бы хорошо, если не ужасы отеля.

Гостиница представляла собой П-образное трёхэтажное здание современной архитектуры с бассейном в центре патио. Внешне строение выглядело вполне респектабельно, но внутри царили разруха и запустение.

Особенно огорчал заросший ряской и лилиями плавательный бассейн, вокруг которого валялись остатки пластиковой мебели. Не знаю, водились ли в его глубинах крокодилы, но, судя по таинственным всплескам на поверхности и шевелению глянцевых листьев кувшинок, борьба за жизнь там шла нешуточная.

По ночам надолго отключали электричество, переставало работать централизованное кондиционирование, и чтобы создать хоть какое-то движение воздуха приходилось открывать двери на балкон и в коридор. В комнату мгновенно влетали и вползали москиты, жучки и прочая живность. Антимоскитных сеток не полагалось и, завернувшись с головой в мокрые от пота простыни, мы хором поминали Бога, душу, мать.

Через день прибыл посол и пришлось потерять полдня, сопровождая его в качестве свиты, в резиденцию губернатора штата. К великому сожалению, надежда на халявный обед не оправдалась, более того, в конце дружеского визита нас чуть не пристрелили.

Случилось следующее. Губернатор и посол в течение двух часов шушукались где-то в глубине дворца, а мы под бдительным наблюдением автоматчиков, торчащих за каждым кустом, расположились в беседке в креслах, покрытых леопардовыми шкурами. Угощали отвратительным кофе с арахисовыми орешками отчего жрать хотелось ещё больше.

Наконец на дорожке, ведущей к воротам, появились посол с губернатором и мы, почтительно отступив на шаг, последовали за важными персонами. Слава Богу, я шёл последним. Стоящий на углу дома часовой, притопнув ногой, отдал честь. Резкое движение напугало какую-то крупную ярко окрашенную ящерицу с загнутым спиралью, как у скорпиона хвостом, которая быстро перебирая ногами, с шумом промчалась по стене. Дима в ужасе отпрянул и повалился на посла, тот, теряя равновесие, ухватился за кандидата в президенты. Запутавшаяся в белых одеждах губернатора троица, напоминала скульптурную группу Полидора «Лаокоон и его сыновья». Стало не до смеха, когда нас мгновенно окружила вооружённая охрана, закляцали затворы, и угрожающе прозвучали слова команды. Разрядил обстановку губернатор, который начал хохотать, приседая хлопать себя по коленям и вообще вести себя не по губернаторски. На этой весёлой ноте мы расстались с гостеприимным хозяином и направились на выставку.

Справочно (о стрельбе) Не знаю, дорогой Читатель, случалось ли Вам служить мишенью, но ощущение человека, на которого направлен ствол — не из приятных. В меня стреляли только однажды, да и то из двустволки.