– Как ни странно, дверь оказалась однослойная, – объясняла мне Токо. – Режется так себе, но на швейцарский сейф непохоже. Хотя будет потолще, чем в корейских бункерах.
– Очень может быть, что мы зря вообще с этой стороны зашли, – сказал Мика.
– То есть?
– Дверь запирается только изнутри, механически. Никакой электроники, я проверил. Значит, тот, кто там закрылся, должен был как-то выйти, верно? Может, мы просто не с того конца начали?
– Ну, нашел время для таких идей, – отозвалась Ю. – Да и нет тут никакого аварийного выхода, а если и есть – до него еще сложнее добраться, чем до этого.
– И кто сказал, что тот, кто там заперся, сделал это только для того, чтобы выйти с черного хода? – подумала я вслух.
– Что, там и в самом деле скелет фашиста с пулеметом? – насторожился Мика.
– Это как раз хорошо, если скелет, – я не без труда достала старый австрийский пистолет с тактическим фонариком, пообещав себе в следующий раз крепить кобуру под левую руку. – Скелеты и мумии вообще милейшие люди по сравнению с некоторыми…
Лу закончила резать, и теперь мы дожидались, пока вся дверь остынет. Через пару минут она, тщательно прицелившись, жахнула всей стопой по вырезанному прямоугольнику, едва удержавшись на ногах, и кусок стальной плиты с грохотом упал внутрь. Все мы с нетерпением, подсвечивая фонариками, вглядывались в образовавшееся отверстие. Как и следовало ожидать, разглядеть что-то существенное не получалось.
– Ладно, лезть придется мне, – Ясмина уже собиралась юркнуть в темноту, но я остановила ее властным окриком:
– А ну стоп! Это мамино дело, я тут у вас первый кандидат на встречу с неизвестным.
– Мам, ну ты же однорукая сейчас. Или ты и впрямь думаешь, кто-то там сидит и хочет нас укусить?
– Понятия не имею. Но если хочет – то пускай начинает с меня, тогда точно зубы обломает.
С самого детства я отличалась астеническим телосложением, и подростковую фигуру в итоге сохранила до самой старости. Вот лицо-шея-руки – да, тут возраст читается невооруженным глазом.
Оказавшись внутри, пройдя узкий коридор, я зашла в просторный зал, наполненный глухим гудением. Фонарик выхватывал из темноты только отдельные фрагменты.
– Оборудование какое-то, – комментировала я больше для себя. – Гудит, булькает, дует… Негромко совсем, как в кино, когда там старую химическую лабораторию изображают… Эй, а ты куда лезешь?
Ясмина поднырнула у меня подмышкой и включила мощный фонарь-прожектор, осветивший зал, наполненный… я еще не сформулировала для себя, чем, но в голове всплыло слово «склеп». Двенадцать параллелепипедов, длиной метра два с половиной, шириной с полтора метра, и высотой где-то мне по грудь. Точнее, не строгих параллелепипедов, сверху их венчали усеченные пирамиды, очень сильно напоминающие крышки гробов. Наверное, именно поэтому – склеп.
– Святые негодники, вот это везуха! – восхищенная парижанка тыкала фонариком во все стороны, не давая толком рассмотреть обстановку.
– Да уж, поинтереснее бункера Последнего Кима, – заметила сдержанно Ю.
– Эй, вы там, открывайте немедленно дверь, я в эту дыру не пролезаю! – голос Лу раздался сзади, сопровождаемый смехом Мики и Токо.
Что бывает, когда группа серчеров полностью проходит объект? Начинается обычно самое интересное – запечатление себя на фоне примечательных деталей интерьера и выбор сувениров для личной коллекции. Причем с сувенирами – это вполне официально закреплено в нашем уставе и является даже не столько правом, сколько обязанностью настоящего поисковика, так что у меня в комнате на вполне законных основаниях хранятся японский противогаз, финская каска и российская портативная рация начала века, похожая на первые носимые сотовые телефоны. Дальше объект передается местным властям, а уж те пускай болеют головой, под какие надобности его приспособить. Впрочем, иногда и нам удается прорваться на первые страницы новостных порталов: полгода назад, исследуя городские джунгли Нью-Дели, группа наших ребят наткнулась на заброшенный дата-центр двадцатых годов. Это привело к настоящему прорыву в сетевой археологии региона, прямо-таки к маленькой научной сенсации, так что дурацкие селфи серчеров сделались достоянием истории, а не просто памятью в фотоальбоме. Впрочем, самыми известными людьми из «Интерсерча» по-прежнему остаются Фернандес и его группа – а это явно не повод для зависти.
В нашем случае до фотосессии и сувениров в коллекцию было еще далеко. Объект нам попался не заброшенный, а действующий, и это очень плохо пахло, хотя и сулило массу тех самых вещей, ради которых молодежь к нам приходит: Тайн, Загадок и Приключений.
Покопавшись во встроенном в стену рядом с входом щитке, Мика врубил освещение, что, по правде сказать, мало прояснило ситуацию. Зал производил впечатление прочно забытого и заброшенного, слой пыли на всех доступных обзору поверхностях был такой, что при одном на нее взгляде хотелось чихать. Никаких намеков на дополнительные выходы. Правда, двенадцать «гробов» черного цвета, каким бы ни было их предназначение, выполняли его исправно – то есть гудели вполне осмысленно. Точнее, не все двенадцать…
