Хроники Маджипура. Время перемен - [15]

Тесме провожала его взглядом, в горле у нее пересохло, сердце колотилось; она еле сдержалась, чтобы не кинуться следом, но он ушел и скоро спустилась тропическая ночь.

Она тщательно приготовила себе обед, но ела мало, размышляя, как он сидит в темноте, дожидаясь утра. Они даже не попрощались. А ведь она могла бы немного пошутить, советуя ему держаться подальше от высоких деревьев, или он мог бы поблагодарить ее за все, что она для него сделала, но вместо этого она просто выгнала его, а он спокойно ушел.

Он чужой, подумала она, и пути его чужды ей. И все же, когда они были вместе в постели и он дотрагивался до нее, втягивая ее тело на себя…

Ночь тянулась бесконечно. Тесме лежала на постели, которую они так недавно делили вместе, слушая бормотание ночного дождя, стучавшего по широким синим листьям, заменившим хижине крышу; впервые с тех пор, как очутилась в джунглях, она почувствовала боль одиночества. До этой минуты она не подозревала, как много значила для нее причудливая пародия на семейную жизнь, которую они разыграли здесь с Хайрогом и которая теперь кончилась, и она снова была одна, и даже более одинока, чем прежде. А он был где-то снаружи и сидел в темноте, не спавший и не укрытый от дождя.

Я влюбилась в чужака, с удивлением сказала она себе, влюбилась в чешуйчатую тварь, не сказавшую мне ни одного нежного слова, не задававшую никаких вопросов и ушедшую, не сказав ни спасибо, ни до свидания. Она лежала, бодрствуя, несколько часов. Напряженное тело ныло от долгой дневной ходьбы. Подтянув колени к груди, она долго лежала так, а затем просунула руку между бедер и терла там до тех пор, пока не наступил миг оргазма; задохнувшись, она издала чуть слышный стон и погрузилась в сон.

7

Утром Тесме проснулась, проверила ловушки и собрала завтрак, а потом бродила по всем знакомым тропам возле хижины. Никаких признаков, указывавших на присутствие Хайрога, она не заметила.

Потом настроение ее немного улучшилось, и в полдень она уже снова радовалась жизни, но к наступлению ночи, когда подошло время обедать, ощутила, как вновь подступает хандра. Но она терпела. Поиграв немного кубиками, которые принесла для него из дому, девушка в конце концов уснула, а следующий день прошел уже лучше, и следующий тоже.

Постепенно жизнь Тесме возвращалась в свое русло. Больше она не встречала Хайрога, и он стал мало-помалу ускользать из ее сознания. Дни шли, складываясь в недели одиночества, вновь даря радость отшельничества, но порой ее пронзали резкие и болезненные воспоминания о нем: при виде билантона в зарослях, или обломанной ветки, или громварка, сидящего у воды, и тогда она понимала, что все еще тоскует. Она бродила по джунглям, описывая все расширяющиеся круги вокруг хижины, не вполне понимая, зачем, пока, наконец, не призналась себе, что ищет его.

Она искала его больше трех месяцев.

Однажды Тесме заметила признаки поселения на юго-востоке и направилась прямо в ту сторону, перебравшись через большую, не известную ей раньше реку, где за чащей болотных деревьев оказалась недавно основанная ферма.

Притаившись у начала поля, Тесме увидела Хайрога — это был Висмаан, она не сомневалась в этом, — удобрявшего поле богатым черным перегноем. Страх вдруг сжал душу, заставив задрожать. А если это другой Хайрог? Нет-нет, она была уверена, что это он. Она даже убедила себя, будто замечает небольшую хромоту. Девушка быстро пригнулась, боясь показаться ему. Что она скажет? Почему искала его после того, как прогнала? Она двинулась к зарослям кустарника и уже совсем было скрылась в них, но потом собралась с духом и окликнула его по имени.

Он замер и огляделся вокруг.

— Висмаан? Это я — Тесме.

Щеки ее пылали, сердце бешено стучало. На одно мрачное мгновение она решила, что это чужак, незнакомый Хайрог, и извинения были уже готовы сорваться с ее губ. Но стоило ему шагнуть к ней, как она поняла, что не ошиблась.

— Я заметила расчищенную долину и подумала, что это, должно быть, твоя ферма, — сказала она, выходя из-под свешивающихся до самой земли ветвей. — Ну, как ты живешь, Висмаан?

— Отлично. А ты?

Она передернула плечами.

— Как обычно. Но ты тут сотворил удивительное… Всего несколько месяцев, а смотри, сколько сделано!

— Да, — кивнул он, — мы здорово потрудились.

— Мы?

— С подругой. Идем, я вас познакомлю и покажу, чего мы достигли.

Его спокойные слова околдовали ее. Может, он хотел заменить ими негодование или обиду за то, что она выгнала его? Или мстил, обуздывая свою злость? Но скорее всего, подумала она, он не испытывает обиды и не собирается мстить. И взгляд его на все происшедшее между ними, вероятно, совсем не такой, как у нее. Не забывай, что он чужак, сказала она себе.

Тесме поднялась за ним по невысокому склону, перепрыгнув через дренажную канавку, обошла небольшое поле, явно недавно засеянное.

На вершине холма, полускрытый буйно разросшимся огородом, стоял дом из обтесанных бревен сиджайлы, не очень-то отличавшийся от ее хижины, но побольше и какой-то более угловатый. Отсюда было видно всю ферму, занимавшую три склона невысокого холма. Тесме поразилась, как много он успел: казалось невозможным расчистить все это, поставить дом, подготовить поле к посеву и даже начать сеять — и все за несколько месяцев. Она понимала, что Хайроги не спят, но разве им не требуется отдых?