Хроники ключников. Бунт теней - [4]

Шрифт
Интервал

— Может, его просто похитили? — предположил Максим Александрович.

— Тогда бы проводник не выбрал себе нового хозяина.

— Так он всегда был мертв!

— Проводнику видней. Что ты как маленький? — прорычала мама, и я всем телом ощутила клокотавшую внутри неё ярость. — Старый балбес опять вытаскивал тварь из своей передельщины? И Арсения спалили?

— Нет, тут что-то неладное. Я не знаю…

— А кто должен знать? Кто тут страж? Кретины! Бестолочи! Налей выпить, что ли, пока остальные летят. Дорогая, пойдем-ка, приведем тебя в порядок.

Я послушно последовала за матерью. В туалетной комнате долго умывалась, а потом, упершись ладонями в край раковины, смотрела на свое красное, заплаканное лицо в отражении запотевшего зеркала.

— Ты… всё расскажешь мне? — обернувшись, спросила я у матери, которая, прислонившись плечом к кабинке, курила.

— Позже, — мать выпустила колечко дыма к потолку. — Когда придешь в себя, у нас будет долгий разговор, а сейчас иди в кабинет к Максиму, приляг там, поспи, пока я буду вести дела.

— Да, пожалуй, — я поправила мокрую челку и поплелась в кабинет финансового директора. Хотя о черном кожаном диване Максима Александровича ходило много слухов, я и думать о них забыла в свете произошедших событий. Голова шла кругом, и я никак не могла отключиться, прислушиваясь к голосам за стеной. Происходящее казалось настолько неправдоподобным, что я всерьез решила, что вижу сон. Оглядывая просторный светлый кабинет финансового директора, я заметила пустующую подставку, на которой обычно размещалось чучело волка. Стоило только вспомнить об этом существе, как дверь в кабинет приоткрылась. Я вся подобралась, готовая заорать, но то был Скотти или… как там называл его Максим Александрович. Волк хромал на перебинтованную лапу, но выглядел довольно грозно. Я поджала под себя ноги, наблюдая за зверем, который, побродив по комнате, сел точно напротив меня. Я не боялась собак, но Скотти был огромным, взлохмаченным волком, который ещё час назад представлял собой совершенно неживое чучело. Зверь, будто угадав мои мысли, покосился на подставку, прижал уши и, опустив голову, печально заскулил.

— Досталось тебе? — даже собственный голос звучал как-то незнакомо.

Волк положил морду у моих колен и, тяжело вздохнув, грустно посмотрел на меня глазами цвета меда. Сглотнув, я протянула руку и осторожно погладила Скотти по голове. Мех оказался мягким и приятным на ощупь, и с каждым прикосновением я моргала всё реже. Засыпая, я подумала, что было бы неплохо проснуться целой и не покусанной. Лимит впечатлений исчерпался на десятилетия вперед. Если не на всю жизнь.

* * *

Домой мы возвращались поздно. Мать разбудила меня, когда уже стемнело. Не сказав друг другу ни слова, мы спустились к стоянке, залезли в мамин внедорожник цвета индиго и…

— Послушай, милая, — мама вытащила из клатча сигарету и, опустив стекло закурила. Я не видела, чтобы мать доставала зажигалку и не поняла, почему кончик сигареты вспыхнул сам собой. Хотя, наверное, о таких мелочах думать было глупо, если несколькими часами ранее я видела, как из гардероба босса выползает чудовище, а директор в свою очередь превращает самую обычную шариковую ручку в копье.

— Ты же бросила, — я кивнула на сигарету.

— Я много чего и кого бросила, а теперь приходится снова…, — мать, не закончив фразу, покачала головой. — Давай, начнем по порядку. Ты сегодня видела, как творится магия. Ореол этого мира очень тускл, поэтому применять магию здесь могут только чародеи исключительной силы. Почти все они — пришлые. Из-за слабого ореола здесь практически не рождаются маги.

— Здесь — это где? Наш мир не один?

— Не один. Миров много, но переходить можно лишь в те, что движутся синхронно с этим. Таких всего пять. Этот — шестой.

— Этот…, — я уставилась на прожектор, освещающий стоянку, и, сморгнув, отвернулась. — Это не наш мир?

— Нет, Саша. Не так. Это не МОЙ мир.

— Весело… Поэтому бабушки с дедушкой у меня и нет, — промямлила я. Нашла, конечно, что сказать.

— Дедушка есть, но не здесь. Не об этом сейчас, — мать, замолчав, выбросила окурок прямо в окно и, потянув ремень безопасности, раздраженно продолжила. — Только сильные маги могут ходить между мирами. Больше ничто и никто не может шастать туда и обратно само по себе. Это, своего рода, каникулы после школы. Ты проходишь обучение, получаешь добро от… кто там тебя учит… везде по-разному, и, создав духа-проводника, отправляешь его на разведку. Дух собирает сведения о мире, который ты решаешь посетить первым. Ты приходишь туда не как турист, а как исследователь, становишься частью того, чужого мира. Постигаешь особенности местной магии, жизни, мироустройства, влипаешь в неприятности, иногда погибаешь, а иногда обзаводишься семьей. Ты можешь провести там миг, а можешь остаться на всю жизнь. Не мир выбирает мага, а маг — мир. Можешь считать это нашей привилегией.

Мама завела автомобиль.

— Так как миры очень близко расположены, они во многом похожи. Для остального есть проводник. Дух-проводник — это твоя выпускная работа. Если он вернулся из того мира, куда ты решила отправиться, значит, ты имеешь право требовать от ключников выпустить и впустить тебя.


Еще от автора Галина Геннадьевна Черкасова
Абстрактный мир

Антея Тейер живет в мире, где орки и гоблины осуществляют разработки урановых месторождений, эльфы совершенствуют медицину, пытаясь продлить свою и без того долгую жизнь, люди и дворфы погрязли в экономических и социальных проблемах, а негуры-змеи без конца перекраивают свою политическую систему, стараясь достичь утопии. Но за размерной жизнью каждого государства маячат тени прошлых и будущих войн, поднимается дым из труб оружейных заводов и даже магия почти забыта в угоду ядерным программам. Развязать войну может одно слово, но сколько жизней нужно отдать, чтобы предотвратить её?    .


Рекомендуем почитать
Редька

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Загадки старых мастеров

Кто был первым поэтом в истории человечества? В чём тайна улыбки Джоконды? Кто изображён в центре Сикстинской капеллы? Что означают слова «Коня! Коня! Всё царство за коня!»? Как Андрей Рублёв подписал «Троицу»? Что поёт «Лютнист» Караваджо?Ответы на эти и многие другие вопросы вы найдёте в книге Александра Шапиро «Загадки старых мастеров».


Воровка

Воровство — тяжёлое и опасное ремесло. А уж в будущем, где идёт масштабная борьба технологий — и подавно! Одно-единственное дело может прославить исполнителя на всю обитаемую вселенную, а может безвозвратно погубить его карьеру. За свою небольшую жизнь Аля успела испытать на себе все прелести и блага известности, по чистой случайности не наткнувшись на изнанку успеха. Однако за спокойствие всегда приходится платить, и чем дольше оно будет длиться, тем дороже выйдет расплата. Свежие задания, новые знакомства, неожиданные встречи и непредсказуемые ситуации… Ни одному вору не дано знать, чем обернётся очередная вылазка, и не придётся ли после неё в спешном порядке менять привычный уклад жизни.Наконец и Але пришёл припозднившийся счёт.


Арт-Терапия

На месте Саши Хомутова хочет оказаться каждый: красивая девушка, любимая работа, шикарная квартира, верные друзья. Но знакомство с барменшей круто изменило его взгляды. Веселая аспирантка художественного университета, раскрашивает рутину жизнь и показывая вещи под другим углом. Крепкая дружба постепенно перерастает в нечто большее. Что же это счастливый билет или тернистый путь?


Я ревную тебя к звёздам

Принцесса Лиира сделала только первый шаг к своей цели. Но уже приобрела и друзей, и любовь, и покровительство богов. И врагов, которые пожелали всё это отобрать при помощи проклятия забвения. Это можно изменить. Но путь болезненен и труден. Но дорога короче, если идти друг другу навстречу.


Самый близкий враг

История о двух людях, находящихся по разные стороны баррикад, наполненная тягучей нежностью и немного грустью.