Хроники императорского гарема. Интриги. Власть. Уроки жесткой конкуренции - [6]

Сразу же после рождения наследника императрица Лю забрала ребенка и официально объявила его своим сыном. Мальчика назвали Жензонг, и он не знал, кто была его настоящая мать. Под страхом смерти и оскорбления императрицы никто не мог сообщить ему эту тайну. Его родная мать жила тихо и скромно, в дальних комнатах Внутреннего дворца. Она старалась держаться подальше от ревнивой Лю, хотя и была уже в ранге императорской жены. После смерти своего отца Жензонг занял трон, а императрица Лю приняла титул вдовствующей императрицы.

Через десять лет царствования своего сына Ли умерла, к огромному облегчению вдовствующей императрицы Лю. Лю считала, что покойница и так получила слишком много для простой служанки. Поэтому она намеревалась провести церемонию похорон как можно скромнее. Но возражение главы правительства она проигнорировать не могла.

Несколько дней спустя она послала за ним и спросила:

– Почему вы так обеспокоены смертью этой женщины?

Глава правительства ответил:

– Мои обязанности – проявлять должное внимание и уважение ко всем делам Дворца – и внешнего, и внутреннего.

Тогда Лю рассердилась:

– Вы пробуете посеять разногласие между мной и моим сыном?

На это придворный мудро ответил:

– Я бы не ставил этот вопрос, если бы не думал о вашем благополучии, госпожа. Если вы хотите быть достойны почитания и после вашей смерти, вы должны провести церемонию самым пышным образом!

Лю внезапно озарило:

– У вас были договоренности с моим покойным мужем?

– Я не могу ответить на ваш вопрос, скажу лишь, что жена императора должна быть похоронена в соответствии со своим рангом. Она должна быть одета в платье вдовы и помещена в ртутный гроб.

Год спустя после похорон Ли, умерла и сама вдовствующая императрица Лю. И тогда нашлось немало доброжелателей, захотевших проинформировать императора Жен-зонга относительно того, кто была его настоящая мать. Ему в красках рассказали, что его мать, Ли, прожила тяжелую жизнь постоянно притесняемой женщины, у которой не было ничего, кроме оскорблений императрицы, и была похоронена самым небрежным образом.

Мучения императора были беспредельны. Он даже провозгласил указ, где обвинял себя в неподобающем отношении к родителям. А это было страшное клеймо в те времена. Ведь если кто знал о непочтительном отношении сына к родителям, тотчас должен был донести на обидчика, а не то сам попадал под суд и порою лишался жизни. Так, по суровым законам того времени, если сосед справа не доносил о жестоком обращении сына к своим родителям, его лишали правого глаза, если слева, то левого. Поэтому сыновняя почтительность, поддерживаемая таким образом, не знала границ. И императору решиться на такое самоуничижение было нелегко. Он приказал, чтобы гроб с телом его матери был открыт, дабы установить причину ее смерти. Если обнаружатся следы насилия, то семья вдовствующей императрицы будет вся уничтожена. В то время в Поднебесной вырезание семей от грудных младенцев до глубоких старцев было обычным наказанием за проступки одного из родственников.

К его удивлению, когда гроб был открыт, показался внутренний гроб – от превосходного мастера и из лучшего дерева. Внутренний гроб был заполнен ртутью, и тело Ли хорошо сохранилось. Она выглядела мирно спящей и безмятежной. Кроме того, ее одежды были великолепны, как и подобает вдове императора. Император с глубоким вздохом сказал, что зря он был так доверчив к слухам.

Так всего лишь один поступок позволил сохранить жизнь целого рода, хотя главной участницы уже не было в живых. Вдовствующая императрица сохранила свои привилегии после смерти и была захоронена с почестями, а ее семья и дальше продолжала пользоваться благосклонностью императора.

Часть 2 Мэн. Недоразвитость

Когда мы приходим к нежелательному результату? Когда процесс построен на насилии. Если ваши приказы не находят отклика и ваши люди не разделяют ваших замыслов. Управление и подчинение – двухсторонний процесс. Если у ваших сотрудников нет «запроса на управление», если они не стремятся познать то, что сейчас находится за пределами их понимания, – вы идете к нежелательным результатам. И для вас, и для них.

Бывает, что вы стремитесь подняться на ступеньку выше. Она кажется вам такой понятной и досягаемой, а люди, стоящие на ней, – почти такими же, как вы. Возможно, у них несколько другие привычки или места обитания. На самом же деле вас разделяет пропасть. Приготовьтесь ближайшие триста лет быть «чужаком»[2]. Не думайте, что вас примут как своего, стоит вам вторгнуться в чужой ареал. Вы будете восприниматься как «юношески недоразвитый», и вам придется на себе испытать истину «Книги Перемен»: «Не я стремлюсь к юношески недоразвитым, а юношески недоразвитые стремятся ко мне». Даже если вам удастся задержаться на новой территории, от вашего личного стремления к преобразующему познанию будет зависеть будущее вашего рода или вашей компании.

В технике познания – это момент, когда познаваемое, но еще не познанное, получает ту ясность, которая дается ему из разума, сложившегося в прежде накопленном опыте. Но это не значит, что акты нового познания целиком зависимы от уже известного, наоборот – новый акт познания должен быть способен к максимально полному прогнозу дальнейшего.