- Спекся, к аррсам его! - и разворачивается, ничего больше не сказав.
- Погодите, постойте, он жив, жив, просто без сознания, нельзя же так, - Аррун, не думая, хватает его за штанину, и тут же отлетает к решетке, ртом начинает идти кровь, карминовым потоком окрашивая грудь, штаны, пол, смешиваясь с моей. Озеро скоро превратится в море, а она все идет и идет. Он не может ничего сделать, в бессилии зажимает рот, пытается что-то сказать, протягивая руки к Крикуну, но тот лишь бесстрастно наблюдает. Странно, сон ли это? Вряд ли, хотя...
Где-то вдалеке послышался шлепок, будто по воде ударили ладонью. Странно, откуда здесь вода? И где я, почему так темно, закрыты глаза?
Невольники в ужасе попятились, раздались испуганные возгласы, кто-то начал молиться. Бледные лица, дрожащие губы, в глазах страх, двое не выдержали, потеряли сознание, обмочившись. Даже надзиратели сделали по шагу назад, положив руки на поясные ножи. Все замерло, обратив внимание на клетку.
Два трупа в карминовом пруду, жуткие позы, страшные лица. Лежащий левее - распластанный, подобно звезде, весь красный, с перекошенным, искривленным в оскале ртом, стал медленно подниматься, без рук, без опоры, без видимых усилий. Ноги неподвижно лежат в луже крови, руки висят безжизненными веревками, а туловище постепенно принимает вертикальное положение. Сел. По луже пошла рябь, взметнулся рой мух, потревоженный движением. Голова медленно повернулась ко второму трупу, глаза открылись.
- Кровавый, кровавый, - жуткий, на грани истерики шепот прошелся по губам узников. Надзиратели продолжают молча наблюдать.
Сердце сжалось, от тоски, от боли, от безысходности, от ненависти. Мой несостоявшийся друг лежал на боку, остекленевшие глаза отражались в продолжавшем увеличиваться пруду, ртом шла кровь, стекая и смешиваясь с моей собственной. Поднял руку - красная, капает, провел раскрытой ладонью по лицу, оставляя на губах неприятный привкус, обернулся. "Коллеги" жались к стене, не сводя с меня глаз, надзиратели стояли у входа в клетку и с интересом рассматривали. Меня, Арруна, лужу, жужжащих вокруг мух. Я улыбнулся. У стены кто-то упал в обморок.
- С возвращением, Кровавый! - Крикун широко улыбнулся, - к кому бы тебя подселить? - и стал осматривать узников. А там уже сдавали нервы, самые стойкие просто стояли, молча, бледные, жалкие, остальные кто рыдал, кто валялся без чувств, стоял запах нечистот и страха. Последнее я ощутил особо четко - боятся, меня. Пусть, мне было все равно, что-то надломилось внутри, что-то изменилось, навсегда, словно сдвинулся какой-то переключатель. Не было ни боли, ни каких-либо других неприятных ощущений. Я просто сидел в луже крови, рядом с мертвым товарищем, не испытывая абсолютно ничего. Вспыхнувшие чувства, когда открыл глаза, будто перегорели, не оставив даже пепла, лишь память, и уверенность - я убью вас всех, дайте только время.
Поднялся, прошлепал по крови к телу Арруна, наклонился, закрыл ему глаза и бросил, не оборачиваясь:
- Я останусь здесь.
Крикун удивленно моргнул, посмотрел на меня, медленно кивнул:
- Ладно, клетку уберут завтра, - и остальным, - а вы чего жметесь, затащить остальных и самим по клеткам, живо!
Потом подошел к своим:
- Чуть двух бойцов не потеряли, отродьево семя, аккуратнее надо!
- Сам же и угробил, - бросил один.
- А ты не огрызайся, Хассир, а просто выполняй приказы!
Кровь почти перестала идти, Аррун был пуст, отдав всего себя земле. Небольшое озеро занимало почти две трети клетки, перегораживая выход и забрав у меня подстилку. Так странно. Будто внутри меня кто-то чужой - дышит вместо меня, ходит моими ногами, смотрит моими глазами. И мысли, они не мои, я не мог так думать, так ощущать, это не я. Кто он, этот другой? С пальцев капает, мокрая спина, рубаха и штаны полностью пропитаны красным, лишь спереди еще остались не тронутые места. Но дискомфорта я не ощущал. Приподняв мертвое тело, пересадил его на сухой участок, прислонил к стене, упер - не упадет. Вокруг уже вовсю гремели закрывающиеся решетки, и только моя еще стояла открытой.
- Ну, чего застыл, сучонок? Крови никогда не видел? - Крикун в упор смотрел на застывшего у ворота раба, оцепеневшего при открывшейся ему картине. Встрепенувшись, он низко поклонился и стал быстро крутить ручку - решетка опустилась. Убедившись, что все на месте и закрыты, надсмотрщики удалились. Почувствовав взгляд, обернулся - Джар стоял, вжавшись в прутья и, не спуская с меня взгляда, улыбался.
- Ты тоже умрешь, - не сказал, почти шепнул, но он услышал, улыбка сползла с его лица, скукожившись и сжавшись, оставив лишь недоуменное выражение, а потом оно в один миг исказилось злобой и ненавистью.
- Я тебя достану, ублюдок, слышишь, достану! - на губах выступила пена, руки, протянутые сквозь прутья, шарили в воздухе, будто в попытке дотянуться до меня и схватить, разорвать.
- Я убью тебя, Джар, - теперь уже не испытывал в этом никакого сомнения, просто констатировал факт. Не слушая больше вопли безумца, сел рядом с трупом и закрыл глаза.
Схема искрила и сверкала, купленные кровью усилия принесли свои плоды, я насчитал двадцать две рабочих линии, ярких, блестящих, и плевать на цену, оно того стоило. Остывающий рядом труп ощущался особенно четко - Аррун, ты умер, прикрывая мою спину? Или нет? Завтра узнаю. Возвращаюсь сбившимися мыслями к схеме - красивая, но уже не сегодня, хватит. Только простая, расслабляющая медитация...
