Хроники Червонной Руси - [158]
— И что? Получается, ты превратил киевскую княжну в свою любовницу?! Вот дела! Я этого не ведал! — Володарь аж присвистнул от изумления.
— Не нахожу здесь ничего удивительного! — недовольно отрезал Коломан. — Девчонка молода и смазлива. Вся такая светленькая, беленькая, хорошенькая. Её покойная мать, Лута, была дочерью чешского князя Спитигнева. Все мы родичи, дальние или близкие. Я, быть может, и женился бы на ней, как положено королю, но епископ Кресценций, который венчал меня в Биограде хорватской короной пять лет назад, сказал, что такой брак недопустим по канонам рижской церкви. А ссориться с Кресценцием и с папой Пасхалием, чью волю он, собственно, исполняет в стране мадьяр, мне сейчас невыгодно. Поэтому, дорогой братец, я и не женюсь снова. Какой-то заколдованный круг.
Кирие элейсон! И потом, какого дьявола ты меня упрекаешь? Сам имел наложниц! Сначала ту армянку-потаскушку, которая, как и моя покойная супруга, имела глупую привычку без конца чесать свой нос, потом греческую патрицианку Таисию Каматириссу! Армянка даже дочь тебе родила. И, скажу, ты молодец, Володарь! Хорошо её пристроил, выдал замуж за сына императора.
— О Таисии, прошу, не напоминай мне больше! — помрачнев, попросил Володарь. — А вообще-то тебе, Коломан, грех жаловаться и завидовать мне! Твоя двухродная сестра Пирисса также замужем за принцем из дома Комнинов!
— Да я не жалуюсь и не завидую. Просто отмечаю, что мы с тобой не только близкие родичи, но и влиятельные правители, если даже кичливый базилевс стремится с нами породниться. — Король угров, не сводя с Ростиславича своего пронзительного чёрного глаза, отхлебнул очередной глоток ола.
— Вот что, брат! — Володарь решительно хлопнул ладонью по раскладному столику. — Куда-то в сторону потекли наши с тобой речи. Вернёмся же к тому, ради чего мы и учинили нынешний снем. Предлагаю уговориться так: Родно со свинцовыми рудниками остаются за тобой, а Коломыя[325] с солью — за нами с Васильком. И уговоримся, чтоб на Буконину твои бароны более не зарились. Хватит тебе, чай, и Хорватии. Получил выход к Ядранскому морю, протянул руку норманнам в Сицилии, окоротил Венецию, строишь корабли для торговых и военных нужд — что тебе ещё? Твои отец и дед о таком, верно, и не мечтали. Подготовим грамоты, скрепим их печатями. Надеюсь, княжеские и королевские слова будут на сей раз тверды, равно как и данные на кресте клятвы.
— Наш договор мы скрепим обручением наших детей, — добавил Коломан.
Закончив трапезу и допив ол, оба они враз, не сговариваясь, встали и протянули друг другу руки. Сжимая в своей деснице сухую жёлтую ладонь короля угров, Володарь искренне надеялся возродить былую дружбу.
После они оба покинули шатёр и почти до рассвета сидели у костра, взирая на ясное августовское небо. По-прежнему дул, раздувая огонь, спускавшийся с Карпат ветер, несущий с собой горную прохладу и запахи леса и трав.
— Скоро нам обоим стукнет пятьдесят лет, — задумчиво промолвил Володарь. — И верится, и не верится, что пролетела бурная молодость! Вот так же сиживали мы когда-то детьми в пуште, помнишь? И ветер тоже бил в лицо.
— Только не этот, горный и холодный, — улыбнулся Коломан. — А с пылью и песком.
— И как мы за лошадьми учились ухаживать.
— А моя матушка бранилась, что мы явились во дворец оба такие грязные, словно не княжеские дети, а простолюдины.
На востоке за густым буково-грабовым массивом полыхнула розовая полоска зари. Небо светлело, гасли последние звёзды. В свои права вступал новый день.
В лагере многие руссы и угры ходили чуть ли не в обнимку, празднуя заключение мира.
ГЛАВА 106
Свинограде состоялось пышное торжество. В главном городском соборе тринадцатилетнего Владимирку обручили с великовозрастной дочерью Коломана. Высокая темноволосая девушка горделиво тянула вверх голову и с некоторой насмешкой посматривала на приземистого мальца, который был ниже ростом её почти на голову. Впрочем, София-Мартина была хорошо воспитана и насмешку умело скрыла, поджав губки.
После был роскошный пир. Хромец Коломан расположился рядом с дочерью и малолетним зятем и, быстро перебрав сладкого хиосского вина, принялся поучать Владимирку:
— Будешь князем, свою родню не забывай. Если что, поможем. Это непременно. Кирие элейсон! Одна у меня дочь... Я и баронам своим скажу, и епископу... Чтобы тебя всегда принимал и тебе помогал... Мало ли, враги какие... Враги у тебя будут... Ибо волости у вашего отца богатые...
Слова угорского владетеля о врагах юный паробок запомнил крепко. Смотрел прямо перед собой, видел дядю-слепца, его строгую седовласую супругу, Анну Вышатичну, двоих их взрослых сыновей, Игоря и Григория, косил взором на нарядный зелёный кафтанчик младшего брата Ростислава, и думал, озираясь по сторонам, словно боясь, что кто-нибудь подслушает его мысли: « Не на них ли намекает король угров? Вот ить они, вороги будущие. Покуда отец жив, тихо сидят, а потом, после?»
С сынами Васильковыми как-то не сложилось у Владимирки. Старший, Игорь, правда, приглашал намедни на охоту. Сидел Игорь в Галиче, небольшом городке на берегу Днестра. Бывал Владимирко с отцом там как-то, красивые окрест Галича места, угодья лесные зверем и птицей богаты, и городок красивый, хоть и невеликий. Игорю уже двадцать лет, у него жена, боярская дочь, чада есть. Что ж, может, и съездит он, Владимирко, в Галич, поглядит лишний раз, как двухродный братец там устроился. А потом... Правильно говорит король Коломан...
Вторая половина XII века. Ярослав, сын могущественного и воинственного галицкого князя, после отцовской кончины получает власть, однако сразу показывает, что характером на отца не похож. Ярослав предпочитает сечам дипломатию. Но является ли миролюбие признаком слабости? Поначалу кажется, что Ярослав вечно будет послушен своему всесильному тестю — Юрию Долгорукому. Даже супруга Ярослава уверена в этом. А молодому князю предстоит доказать всем обратное и заслужить себе достойное прозвище — Осмомысл.
Остров Майорка, времена испанской инквизиции. Группа местных евреев-выкрестов продолжает тайно соблюдать иудейские ритуалы. Опасаясь доносов, они решают бежать от преследований на корабле через Атлантику. Но штормовая погода разрушает их планы. Тридцать семь беглецов-неудачников схвачены и приговорены к сожжению на костре. В своей прозе, одновременно лиричной и напряженной, Риера воссоздает жизнь испанского острова в XVII веке, искусно вплетая историю гонений в исторический, культурный и религиозный орнамент эпохи.
В книге "Недуг бытия" Дмитрия Голубкова читатель встретится с именами известных русских поэтов — Е.Баратынского, А.Полежаева, М.Лермонтова.
Повесть о первой организованной массовой рабочей стачке в 1885 году в городе Орехове-Зуеве под руководством рабочих Петра Моисеенко и Василия Волкова.
Исторический роман о борьбе народов Средней Азии и Восточного Туркестана против китайских завоевателей, издавна пытавшихся захватить и поработить их земли. События развертываются в конце II в. до нашей эры, когда войска китайских правителей под флагом Желтого дракона вероломно напали на мирную древнеферганскую страну Давань. Даваньцы в союзе с родственными народами разгромили и изгнали захватчиков. Книга рассчитана на массового читателя.
В настоящий сборник включены романы и повесть Дмитрия Балашова, не вошедшие в цикл романов "Государи московские". "Господин Великий Новгород". Тринадцатый век. Русь упрямо подымается из пепла. Недавно умер Александр Невский, и Новгороду в тяжелейшей Раковорской битве 1268 года приходится отражать натиск немецкого ордена, задумавшего сквитаться за не столь давний разгром на Чудском озере. Повесть Дмитрия Балашова знакомит с бытом, жизнью, искусством, всем духовным и материальным укладом, языком новгородцев второй половины XIII столетия.
Лили – мать, дочь и жена. А еще немного писательница. Вернее, она хотела ею стать, пока у нее не появились дети. Лили переживает личностный кризис и пытается понять, кем ей хочется быть на самом деле. Вивиан – идеальная жена для мужа-политика, посвятившая себя его карьере. Но однажды он требует от нее услугу… слишком унизительную, чтобы согласиться. Вивиан готова бежать из родного дома. Это изменит ее жизнь. Ветхозаветная Есфирь – сильная женщина, что переломила ход библейской истории. Но что о ней могла бы рассказать царица Вашти, ее главная соперница, нареченная в истории «нечестивой царицей»? «Утерянная книга В.» – захватывающий роман Анны Соломон, в котором судьбы людей из разных исторических эпох пересекаются удивительным образом, показывая, как изменилась за тысячу лет жизнь женщины.«Увлекательная история о мечтах, дисбалансе сил и стремлении к самоопределению».
Нежданно-негаданно пришлось сыну новгородского дворянина Истоме Яковлеву податься в бега, дабы спастись от гнева всесильной боярыни Марфы Борецкой, которая погубила всю его семью: родителей, двух меньших братьев и кроху-сестру. Судьба свела беглеца с артелью скоморохов, да не простых. Они оказались лазутчиками великого князя Московского Ивана III Васильевича, у которого с новгородским боярством были нелады. Юный Истома поклялся отмстить за убийство своей семьи боярыне Марфе Борецкой (которую за ее большую власть над Великим Новгородом прозвали Посадницей) и поэтому взялся под маской скомороха выведывать ее планы.
Мальчик-сирота, прозванный Соколом и воспитанный волхвом Чтибором, вырастает в бесстрашного и непобедимого, благодаря своим необычайным способностям, воина. Немало испытаний встретилось на пути Сокола-Рерика. Бесконечные столкновения русов с печенегами и другими воинственными племенами унесли жизни его близких и друзей, но не только горести выпадали на его долю. И, возможно, именно он стал основателем династии Рюриковичей, правившей Русью до конца XVI века: такова версия автора.
Один из легендарных князей, столпов русской государственности, письменности и Русской Правды, объединитель многих племен и народов в единое мощное княжество с названием Великая Русь – Олег Вещий. Роман «Руны Вещего Олега» является продолжением повествования о становлении Руси, начатого в романе «Рюрик. Полёт сокола». Если при сотворении Словенской Новгородчины у Рюрика и Олега основными противниками были скандинавы, то с приходом в Киев на первый план торгово-дипломатических, военных и прочих взаимоотношений выходит Византия.
Середина IX века. Северную Словению раздирают междоусобицы. Престарелый новгородский князь Гостомысл понимает, что для спасения Руси необходимо её объединение. Четыре сына Гостомысла погибли в войнах и от болезней. Остались три дочери. Волхвы и старейшины не хотят видеть наследником престола старшего княжеского внука Вадима, крещённого в латинскую веру, который к тому же водит дружбу с норманнами. Гостомысл видит вещий сон, по которому наследовать власть должен Рарог, внук средней дочери Умилы, вышедшей замуж за ободритского князя Годослава.