Хроники Бастарда: Ив - [45]

Тома устроил ей новое имя, новую жизнь, и Ив предпочла молчать об этом, даже не потрудившись связаться с ним. Непонятно, что наплел ей опекун, что у Ив не хватило даже милосердия поставить его в известность о том, что она жива. Она могла отказаться становиться измененной, но у нее не было никакого права позволять ему пройти через все круги Ада.

По всей видимости, Ив посчитала, что для него было просто перешагнуть через случайное приключение с молоденькой девочкой. И не потрудилась подумать, что жизнь без нее превратились в кошмар.

Риган сжал кулаки, вдохнул и выдохнул. Это всего лишь прошлое. Ничего больше. Тогда какого черта ей потребовалось лезть в его жизнь сейчас, спустя столько лет? Решила исповедаться? Да будь оно все трижды проклято!

Он гнал по темной сколькой дороге с такой скоростью, будто за ним гналось мифическое нечто, собиравшееся поглотить его со всеми потрохами. В каком-то смысле, так оно и было.

– Можно помедленнее? – попросила Аннабель, которую вжимало в сиденье. – Я еще жить хочу.

Он пропустил слова внучки Ив мимо ушей, и, будто поймав его настроение, она молчала всю оставшуюся дорогу.

***

Аннабель отдала ему письмо, когда они расположились в одном из кафе Ньюкасла. Диалога у них толком не получилось, потому что говорила преимущественно она. Риган отстраненно смотрел на светлую скатерть с бахромой, на дымящийся кофе, на порхающих между столиками официанток, на льющийся из-под абажуров свет, и думал о том, что здорово проштрафился в прошлой жизни, судя по тому, что с ним происходит в этой.

Рассказ Аннабель больше напоминал исповедь с того света. Они с Ив были очень близки и только внучке она смогла рассказать о том, чей образ пронесла в сердце сквозь года.

– Бабушка уверяла, что не опоздает с письмом. Говорила, что у Ригана… у вашего деда было отменное здоровье. Думаю, она и не подозревала, что ее возлюбленный погиб сразу после того, как они расстались. Как это произошло?

– Несчастный случай, – ухмыльнулся Риган, – он настолько зациклился на вашей бабушке, что после их расставания ходил сам не свой. Однажды, будучи пьяным в стельку, он скатился на дорогу в Нью-Йорке, и его переехал автомобиль.

– Ужас какой, – пробормотала Аннабель.

– И не говорите, милая леди. Ужас. Это было больно. То есть я хотел сказать, ему было чертовски больно. Когда они расстались и когда его переехал автомобиль. Вот вы как считаете?

– Не знаю… – пробормотала Аннабель, невольно вжимаясь в спинку стула под его взглядом, – я, наверное, пойду.

– Сидите, – злым шепотом произнес Риган, и она замерла под его взглядом.

Ив побоялась приехать к нему сама и поговорить, прислала клятые бумажки и внучку. Риган чувствовал себя внезапным участником дешевого трагифарса. Он ненавидел себя за черствость, с которой воспринимал все происходящее. Ненавидел, но иначе не мог. В памяти Аннабель он наверняка останется одним из самых циничных ублюдков изо всех, кого ей доводилось и еще только доведется встретить.

– Я никогда не был близок с дедом, и история его любви меня совершенно не трогает, – пробормотал он, но Аннабель не ответила, и неудивительно. Она покорно смотрела на него, ожидая любого приказа.

Риган распечатал конверт, вдыхая запах Ив, смешанный с тонким ароматом ее любимых духов. Он не был подписан, а вот сложенный вчетверо листок внутри хранил еще одно воспоминание. Ее почерк.

Дорогой Риган,

Я не знаю, зачем пишу тебе. Возможно, хочу, чтобы и ты вспомнил обо мне. О той, которая не смогла забыть встречу с тобой за все прожитые годы. Я прокручивала наше знакомство в голове бесчисленное количество раз, пока боль от одиночества не притупилась. Я понимаю, что уже поздно. Я доверилась разуму, а не сердцу, как часто бывает. Я совершила ошибку, которую уже не исправить – причинила тебе боль.

После того, как ты исчез ночью, начался настоящий кошмар. На лагерь напали измененные. В стремлении захватить Город и металл они просто уничтожали всех на своем пути. Я не могла забыть залитую кровью землю, мертвых людей, которых знала. Никогда в жизни не было так страшно, как в ту ночь.

Я была ранена, но выжила. По настоянию Томы, меня занесли в списки погибших и организовали похороны. Дюпон объяснял, что так будет безопаснее для меня. Он все время говорил о твоем предательстве, и в конце концов я поверила. Ты пропал после того, как я отдала тебе ключ, и не мог рассказать мне правду.

Древний Город, который отец хотел подарить миру, остался безвестным. Оттуда вывезли все, что могло быть полезным, а его сравняли с землей.

Я сменила имя и переехала в другую страну, но не смогла избавиться от любви. Любви, которой ты меня научил. Я начала новую жизнь, встретила человека, который стал моим мужем. Только благодаря тебе я смогла обрести счастье и позволила себе жизнь, которую раньше просто не представляла. Я посвятила ее мужу и детям, и нисколько об этом не жалею.

Перед смертью Тома рассказал, как все случилось на самом деле. Признался в том, что схватил и помешал забрать меня из лагеря. Я проклинала себя за то, что поверила и смирилась, но сейчас понимаю, что просто струсила. Мне проще было поверить в твое предательство, чем снова оказаться рядом с тобой после того, как я увидела, на что способны измененные.