Хроники Амбера. Книги Корвина - [38]

– Ты единственный из всех, кто… кто спросил, – выдохнул он. – Да…

– Что «да»?

– Да, боритесь против них.

– А ты? Чем я могу помочь тебе?

– Мне… уже нельзя помочь. Взойди на трон…

– Я? или вместе с Блейзом?

– Ты!

– Да?

– Я даю тебе свое благословение… Займи трон… и поспеши… с этим!

– Но почему, отец!

– У меня не хватает дыхания… Займи трон!!!

Затем и он тоже исчез. Значит, отец был жив. Вот так штука. Что же теперь делать? Я прихлебывал виски и думал. Однако, главное то, что он жив. И он был Королем Эмбера. Почему он ушел, куда? Зачем, почему, и все такое. Кто знает? Уж только не я. А значит, больше не о чем говорить. Однако… Я никак не мог сообразить, что к чему. У нас с Отцом никогда не было особо теплых отношений. Правда, я не ненавидел его, как Рэндом или некоторые другие. Но так же верно и то, что у меня не было особых причин любить его. Это был большой могущественный человек, и он сидел на троне. Вот и все. В нем была почти вся история Эмбера, какой мы ее знали, а история Эмбера простирается назад на столько тысячелетий, что им давно потеряли счет. Вот и весь сказ.

Лично я допил свой виски и пошел спать. На следующее утро я присутствовал на военном совете генерального штаба Блейза. У него было четыре адмирала, каждый командовал примерно четвертью флота, и целый ворох армейских офицеров. Всего присутствовало около тридцати высоких чинов, больших и красных или маленьких волосатых. Заседание длилось около трех часов, затем сделали перерыв, чтобы перекусить. Было решено выступить через три дня. Так как открыть путь в Эмбер мог только один из нас – человек королевской крови – то мне предстояло занять место на флагмане, а Блейзу – провести войска сквозь земли Отражений.

Меня это тревожило, и я спросил, что бы стал он делать, если бы я не появился вовсе и не предложил ему свою помощь. В ответ я услышал две вещи: во-первых, ему тогда пришлось бы сделать все одному, то есть сначала провести флот и оставить его на большом расстоянии от берега, потом вернуться на единственном корабле в Авернус и вывести солдат в заранее назначенное место встречи; и во-вторых, что все это время он искал среди Отражений одного из своих братьев, который согласился бы ему помочь.

Второй его план показался мне не совсем реальным, хотя в принципе и исполнимым. Что же касается первого, то у него просто ничего бы не вышло, потому что флот находился бы слишком далеко в море, чтобы увидеть какие-либо сигналы с суши, а придти в точно установленное место да еще к назначенному времени – учитывая не только препятствия на пути, но и те непредвиденные обстоятельства, когда речь идет о такой огромной армии – было практически просто невозможно.

Но я всегда считал Блейза за блестящего стратега, и когда он разложил передо мной карты Эмбера и его пригородов, которые составил сам, и объяснил мне ту тактику, которой собирался придерживаться, я увидел настоящего принца Эмбера, почти безупречного в своем амплуа.

Единственная неприятность заключалась в том, что выступали мы тоже против принца, да еще того, кто в настоящее время занимал куда более выгодную позицию. Я был встревожен, но с приближением коронации прямое нападение оставалось единственным выходом, и я решил не раздумывая идти по избранному пути. Если мы проиграем, наша песенка спета, но только у Блейза была армия, которая могла противостоять Эрику, и у него были свои расчеты, в отличие от меня.

Я проходил по землям Авернуса, глядя на его долины, покрытые нежным туманом, на пропасти и дымящиеся кратеры вулканов, его яркое-яркое солнце на совершенно сумасшедшем небе; я думал о его холодных, от которых по телу шла дрожь, ночах и слишком жарких днях, о россыпях скал и темном песке, о больших пурпурных растениях, похожих на огромные кактусы; и в полдень второго дня, стоя на скале, возвышающейся над морем, под шапкой киноварных облаков, я решил про себя, что мне нравится это место, и что если сыны его погибнут в смертном бою за богов, я сделаю его бессмертным в песне.

Стараясь не поддаваться страхам и сомнениям, я взошел на флагман флотилии и принял командование. Я ввел корабли в шторм, и мы вышли из него значительно ближе к месту нашего назначения. Я вел эскадру меж водяных смерчей, и мне все удалось. Затем мы переплыли каменную мель, и воды стали темнее. Цвет их стал приближаться к эмберскому. Так что я все еще знал, как это делается. Я мог влиять на нашу судьбу в пространстве и во времени. Я мог привести нас домой. То есть ко мне домой.

Я провел корабли мимо странных островов, где каркали зеленые птицы, а зеленые обезьяны висели на деревьях как фрукты, раскачиваясь, вереща и кидая в море камнями, в нас, без всякого сомнения.

Я повел корабли далеко в море, затем обратно к берегу. Блейз тем временем делал марш-бросок по равнинным мирам. Шестым чувством я знал, что он проведет войска, какие бы препятствия не ставил ему на пути Эрик. Я держал с ним связь с помощью карт и узнавал о всех битвах, в которых он уже участвовал. Так, например, он потерял тысяч десять убитыми на равнинах в битве с кентаврами, пять тысяч при страшном землетрясении, пятнадцать при внезапной эпидемии чумы, девятнадцать погибло или пропало без вести в джунглях, в отражении, которого я не узнал, когда напалм падал на них с каких-то жужжащих предметов, проносившихся над головами, шесть тысяч дезертировало в том отражении, которое выглядело как обещанный им рай, судьба пятисот солдат, пересекавших пустыню, где над ними внезапно вспыхнуло и загорелось грибообразное облако, была неизвестна, восемь тысяч шестьсот солдат были уничтожены почти мгновенно в долине, где совершенно неожиданно открыли огонь какие-то военные машины, восемьсот заболевших пришлось оставить, двести погубили переправы, пятьдесят четыре погибло на дуэлях, которые они затеяли между собой, триста отравились незнакомыми фруктами, тысяча была убита неожиданным нападением целого стада животных, похожих на бизонов, семьдесят три пропали, когда их походные палатки загорелись, полторы тысячи были смыты наводнением, две убиты ураганными ветрами, неожиданно подувшими из-за голубых холмов.