Хроника времён Василия Сталина - [11]
После совещания высшего командного состава армии, созванного в декабре 1940 года, всех командующих ВВС военных округов и командиров дальнебомбардировочных авиакорпусов пригласили в Кремль.
— В зале, где мы собрались, — вспоминал маршал авиации Н.С. Скрипко, — были стенографистки, которым вменялось записывать все выступления. Они приготовились к работе, но вошел Сталин и, прежде чем начать с нами разговор, дал сигнал всем стенографисткам удалиться. Потом стал говорить. Свое выступление он начал с характеристики международной обстановки. Речь шла о Германии. Негромко, неторопливо Сталин говорил, что немцы вышли непосредственно к западным границам Советского Союза, что возникла угроза прямого военного нападения на нашу страну и поэтому он собрал нас — чтобы обменяться мнениями о состоянии Военно-воздушных сил, боеготовности авиации…
Николая Семеновича тогда только что назначили командиром 3-го дальнебомбардировочного авиационного корпуса. Он впервые присутствовал на столь высоком совещании, впервые видел и слышал Сталина, так что невольно запомнилось, как Сталин держался, как говорил.
— А держался он просто, естественно, мысль выражал ясно, кратко. Ставил какой-нибудь вопрос и логично, обоснованно разъяснял его.
Маршал припомнил, как и сам попросил слова и держал речь о трудностях летной работы в зимних условиях. Зима была снежная. Взлетно-посадочные полосы засыпало снегом, а технических средств для уборки его, для подготовки аэродромов к полетам недоставало. Приходилось использовать весь автотранспорт, личный состав полков, включая летный, а порой ограничиваться уплотнением снега простыми аэродромными катками да волокушами.
Когда Николай Семенович стал пересказывать реплики Сталина по поводу его выступления, я обратил внимание, как он вытянулся по-военному, сделал руки по швам, и в этом движении, которым маршал сопровождал мгновенье разговора с вождем, в легком, едва заметном сквозь улыбку трепете его взгляда неистребимым отголоском пробежало что-то давнее, грозное, от чего терялись и бледнели даже очень мужественные люди.
«Вот азиатчина! Весь мир летает зимой на колесах. В Норвегии снег выпадает на несколько метров — и то справляются и летают. Ведь лыжи на самолете снижают скорость полета, скороподъемность. Это надо понять!.. — так Сталин прервал выступление командира корпуса, но, заметив его смущение, улыбнулся, подправил мундштуком трубки усы и смягчил свой гнев: — Правда, вы не просите, как другие, возврата к лыжам. Это хорошо».
Николай Семенович запомнил все подробности той встречи, все, что говорил сам, что спрашивал Сталин.
— После его реплики я не знал, продолжать ли мне выступление дальше, и попросил разрешения сесть на место.
— Нет, продолжайте, товарищ Скрипко, — сказал он. — Мы вас слушаем…
И молодой командир авиакорпуса продолжил, говорил о частых срывах полетов из-за отсутствия топлива, задержках в его подвозе. 15 тысяч тонн горючего хранилось рядом, на складах, а взять его — в случае перебоев с подвозом — нельзя. Тревогу вызывали авиационные моторы: многие из них устарели, выработали установленный ресурс, и самолеты по этой причине простаивали. Летный состав не получал необходимой тренировки.
— Когда я начал о двигателях, о неполном использовании летных смен изза простоя самолетов, Сталин чтото сказал Рычагову, сидевшему с ним рядом в президиуме. С совещания мы разъехались с полной ясностью — возможна скорая война. Сталин прямо и откровенно назвал нашего вероятного противника — гитлеровская Германия…
Здесь, пожалуй, уместно заметить, что в те суровые годы на различных открытых совещаниях, встречах да и в тайных кабинетах считалось нормой высказывать свои мысли, отстаивать что-то, возражать Сталину по проблемам войны. Интересно по этому поводу суждение маршала Г.К. Жукова:
«Сталин… Сложный, противоречивый, но очень умный. В войну вначале разбирался в стратегических вопросах слабо, но ум, логика мышления, общие знания, хватка сослужили ему хорошую службу, и во втором периоде войны, после Сталинграда, был как Верховный Главнокомандующий вполне на месте. Мне нравилось, что в работе Ставки не было бюрократической волокиты — вопросы решались тут же. Но предварительно он всесторонне изучал вопрос или план будущей операции. Внимательно исследовал данные, вызывал к себе людей, военных специалистов, и на заседание приходил во всеоружии. Не терпел верхоглядства, приблизительности. Между прочим, умел слушать возражения. Это неверно, что Сталину возражать было нельзя, — я возражал, доказывал, и не раз!»
Не только маршал Жуков пользовался правом высказываться и доказывать Сталину что-то свое. Мемуарная литература свидетельствует о том, что в Государственном Комитете Обороны «мнения высказывались определенно и резко» — слова Г.К. Жукова — и К.К. Рокоссовским, и А.М. Василевским, и Б.Н. Шапошниковым, и И.С. Коневым. Видные военачальники и наркомы Н.Г. Кузнецов, И.С. Исаков, С.М. Штеменко, многие другие свидетельствуют, что Сталин ценил людей самостоятельно мыслящих, умеющих отстаивать свои убеждения.
Однако продолжим о совещаниях.
Судьба младшего сына Иосифа Сталина после смерти отца 5 марта 1953 года сложилась трагически. Василий Сталин был арестован 28 апреля 1953 года и приговорен к 8 годам заключения за антисоветскую пропаганду. В тюрьме он заболел и фактически стал инвалидом. После отбытия срока наказания местом жительства ему был определен город Казань. Ему запретили жить в Москве и Грузии, а также носить фамилию «Сталин», в паспорте он именовался «Джугашвили». Умер 19 марта 1962 года. Правду последних лет жизни сына Сталина автор этой книги восстановил по архивным документам, воспоминаниям его однополчан и близких.
Книга воссоздает процесс формирования Воздушного флота России под руководством Великого князя Александра Михайловича и представляет некогда знаменитых, но незаслуженно преданных забвению воздухоплавателей и летчиков начала XX века.Составленная С.В. Грибановым, летчиком-истребителем, членом Союза писателей России, книга включает манифесты и открытые письма представителей Царской фамилии, фрагменты хроники из периодических изданий начала прошлого столетия, воспоминания и письма авиаторов (Е.В. Руднева, В.М.
Сыновья члена сталинского политбюро Анастаса Микояна, не принявшей революцию поэта Марины Цветаевой, простого лесничего Устина — казалось бы, что общего между ними? Однако было, о чем и рассказывает документальный триптих. …Штурмовики видели, как самолет Анны Егоровой взорвался. Но летчица не погибла. Об этом повесть «Аннушка». В освоении опыта и традиций народной памяти видят решение нравственно-этической проблематики герои повести «Полгода из жизни капитана Карсавина».
Небольшая книга об освобождении Донецкой области от немецко-фашистских захватчиков. О наступательной операции войск Юго-Западного и Южного фронтов, о прорыве Миус-фронта.
В Новгородских писцовых книгах 1498 г. впервые упоминается деревня Струги, которая дала название административному центру Струго-Красненского района Псковской области — посёлку городского типа Струги Красные. В то время существовала и деревня Холохино. В середине XIX в. основана железнодорожная станция Белая. В книге рассказывается об истории этих населённых пунктов от эпохи средневековья до нашего времени. Данное издание будет познавательно всем интересующимся историей родного края.
У каждого из нас есть пожилые родственники или знакомые, которые могут многое рассказать о прожитой жизни. И, наверное, некоторые из них иногда это делают. Но, к сожалению, лишь очень редко люди оставляют в письменной форме свои воспоминания о виденном и пережитом, безвозвратно уходящем в прошлое. Большинство носителей исторической информации в силу разнообразных обстоятельств даже и не пытается этого делать. Мы же зачастую просто забываем и не успеваем их об этом попросить.
Клиффорд Фауст, профессор университета Северной Каролины, всесторонне освещает историю установления торговых и дипломатических отношений двух великих империй после подписания Кяхтинского договора. Автор рассказывает, как действовали государственные монополии, какие товары считались стратегическими и как разрешение частной торговли повлияло на развитие Восточной Сибири и экономику государства в целом. Профессор Фауст отмечает, что русские торговцы обладали не только дальновидностью и деловой смёткой, но и знали особый подход, учитывающий национальные черты характера восточного человека, что, в необычайно сложных условиях ведения дел, позволяло неизменно получать прибыль и поддерживать дипломатические отношения как с коренным населением приграничья, так и с официальными властями Поднебесной.
Эта книга — первое в мировой науке монографическое исследование истории Астраханского ханства (1502–1556) — одного из государств, образовавшихся вследствие распада Золотой Орды. В результате всестороннего анализа русских, восточных (арабских, тюркских, персидских) и западных источников обоснована дата образования ханства, предложена хронология правления астраханских ханов. Особое внимание уделено истории взаимоотношений Астраханского ханства с Московским государством и Османской империей, рассказано о культуре ханства, экономике и социальном строе.
Яркой вспышкой кометы оказывается 1918 год для дальнейшей истории человечества. Одиннадцатое ноября 1918 года — не только последний день мировой войны, швырнувшей в пропасть весь старый порядок. Этот день — воплощение зародившихся надежд на лучшую жизнь. Вспыхнули новые возможности и новые мечты, и, подобно хвосту кометы, тянется за ними вереница картин и лиц. В книге известного немецкого историка Даниэля Шёнпфлуга (род. 1969) этот уникальный исторический момент воплощается в череде реальных судеб: Вирджиния Вулф, Гарри С.
Автор — генерал-майор в отставке — прослужил в системе Главного разведывательного управления (ГРУ) Генштаба более 30 лет. Он правдиво рассказал, что видел и пережил на своём военном веку. Перед читателем Предстаёт совсем другое ГРУ, чем в скандально известной книге, которую написал несколько лет назад бывший сотрудник военной разведки майор Владимир Резун (литературный псевдоним — Суворов), изменивший Родине и присяге и бежавший в Великобританию.
Автор — генерал-майор в отставке, начальник контрразведывательного управления КГБ. С конца 1969 года между Бонном и Москвой действовал тайный канал, который связывал высших руководителей СССР и ФРГ Андропова, Брандта и Шмидта. Именно через этот канал шли основные переговоры по подготовке и заключению московских договоров, положивших конец состоянию войны в Европе.Вячеслав Кеворков был ключевой фигурой этого канала с советской стороны.
Впервые читатель может познакомиться из первых рук с историей «двойного агента» — секретного сотрудника, выступающего в качестве доверенного лица двух спецслужб.Автор — капитан первого ранга в отставке — в течение одиннадцати лет играл роль «московского агента» канадской контрразведки, известной под архаичным названием Королевской канадской конной полиции (КККП). Эта уникальная долгосрочная акция советской разведки, когда канадцам был «подставлен» офицер, кадровый сотрудник Первого главного управления КГБ СССР, привела к дезорганизации деятельности КККП и ее «старшего брата» ЦРУ США и стоила, по свидетельству канадской газеты «Ситизьен», карьеры шести блестящим офицерам контрразведки и поста генерального прокурора их куратору по правительственной линии.
Целью строго секретной операции «Снег» была ликвидация угрозы возникновения «второго фронта» на Дальнем Востоке. Это — один из шедевров советской разведки. Операция «Снег» увенчалась полным успехом — вместо сулившего большую пользу захвата советского Дальнего Востока, Япония ввязалась в бесперспективную и заранее проигранную войну с англосаксонскими державами на Тихом океане.Автор — один из прежних руководителей внешней разведки КГБ СССР, генерал-лейтенант в отставке В.Г.Павлов не только вспоминает о пережитом.