Хроника Великого всплеска - [19]

Но второй всё расслышал.

– Что ты сказал?!- взбешённо заорал второй руководитель,- Ты против нас! Ты против меня!

– Сейчас я думаю, что ты и ещё несколько человек в нашей организации просто изуверы. У вас помешательство! Ты же, второй, полнейшее чудовище,- пятый покрутил указательным пальцем у виска.

– Не смей, ты ведь и сам такой. Ты сам принимал в этом активное участие.

– Неправда, я совсем другой. Я всего лишь хотел избавиться от нейроконтроля. Не могу понять, как меня занесло так. Впрочем… Я ухожу, и попытаюсь, в этом не сомневайтесь, донести правду до нужных людей.

– Никуда ты не пойдёшь. Мы все повязаны.

Но пятый уже покинул компакт-сет и направился к двери. В глазах второго закипела ярость, он сжал кулаки так сильно, что ногти наполовину врезались в мягкую ткань ладони. По ребру руки стекли несколько капель крови. Второго уже начало трясти.

Прозвучал выстрел. Пятый упал на тёплый металл пола, выпуская с тихим свистом воздух из лёгких.

Второй обернулся к остальным

– Что смотрите?! Надеюсь, теперь здесь нет бунтовщиков!? Вы ведь понимаете, что он предал нас, пошел против всего движения. А я не потерплю измены!? А теперь унесите его и выбросьте за борт.

Все остальные, молча, подчинились и принялись за дело.

Когда всё кроме второго вышли, он откинулся в патклер – кресло и начал с наслаждением рассматривать Землю, через один из иллюминаторов.

Планета была та же, что и раньше. Она всё ещё жила, и сносила все издевательства.

Руководитель безумно улыбнулся, представив, как будет править всей планетой. Как руководители всех подразделений преклоняются перед ним. Как он уничтожает правительства всех стран пяти великих континентов. Как решает, жить или умереть тому или иному человеку.

***

Машина шла великолепно. Никита изумлённо следил за манёврами автопилота соцера и всё поражался, как Гектору кардинально и весьма профессионально удалось модернизировать соцер.

Внизу, наконец, показался кутлас. Когда он ввёл программу посадки, соцер уже пролетел километров семь дальше места аварии. Отступнику пришлось вручную корректировать полёт.

С шумом и поломкой одного из амортизаторов бойцу удалось посадить соцер. Он вылез через боковой люк и побежал к кутласу.

– Крестный! крестный!- закричал Ник при приближении,- Почему ты мне не рассказал о спецотделе, и что…

В этот момент он просунул голову в салон кутласа. Роберт лежал с полузакрытыми веками. Жизнь уже покинула его. Главного словно ударило током. Он пролез внутрь и, упав перед крестным на колени, прижал его голову к своей груди. Ручьи слёз потекли по щекам. Слёзы стекали по подбородку и шее, затекали за ворот рузона и впитывались в троптотекс. Он рыдал, словно ребенок и не мог остановиться. Он не ощущал себя взрослым, не чувствовал больше, что он матерый боец спецназа, не помнил, что смерть видел тысячи раз. Все кануло в небытие. Наконец ему удалось взять себя в руки.

Отступник бесшумно встал и выбрался из кутласа.

Уже отлетев километров на пятьдесят, он повернул соцер обратно и совершил посадку.

Ник осмотрел крестного. Руки и лицо были сплошь покрыты глубокими язвами. Ник уже вылезал из кутласа, когда проскрипел сквозь зубы

– Видно и эта зараза меня не берёт.

Перетащив тело Роберта из салона на красную как кровь землю, отступник закопал его. Затем при помощи гравиподвески соцера поднял кутлас и опустил на могилу. В качестве надгробной плиты боец закрепил дисплей кутласа, выкрученный с панели управления и вынесенный на удлинителях на внешнюю обшивку. Трижды он включил двигатели соцера на полную мощность. Так своеобразно он отдал салют чести.

На крейсерском малом, он возвращался к обсерватории, всматриваясь своими почти бесцветными зрачками в залитую солнцем пустошь.

Уже на подлёте к обсерватории Ник почувствовал неладное. Люк ангара был раскрыт. Купол был убран, как и ночью. А сторожевые лазеры стояли с опущенными деактивированными стволами.

Отступник аккуратно посадил соцер, выбрался и начал осторожно продвигаться к башне. На входе в холл он сообразил, наконец, всё.

Как раненый зверь он взлетел по лестнице в зал управления башни. Никого там не найдя, начал спускаться в подземные галереи.

Из темноты раздался глухой, болезненный голос.

– Это ты, Никита?

– Лонико, ты здесь?!

Послышался шорох и вздох. Включилось освещение. Возле дверей в теплицы, опираясь на стену, стоял Гектор. Включив фаоны, он опустился на пол. Подойдя к наблюдателю, главный увидел уже знакомые язвы.

– Что? Ты забрал своего крестного? – сдерживая кашель, прохрипел Гектор,- Он мёртв…

– Да, откуда ты знаешь. Нет, не говори. Спецотдел ООН. И ты тоже. Это всё я виноват.

– Не только ты. Ты теперь просто носитель,- Гектор провёл рукой по вспотевшей шее.

– Я смогу тебя спасти. Нужно добраться до гигаса, поместить тебя в анабиоз, а затем найти антиген.

– Не успеть. К тому же криоцентры уже заняты. Я слышал по нейроканалам, что в мире, в гигаполисах эпидемия. Ты понимаешь. А сыворотка, антигены. Хм. Антигенов не существует. У нас, у людей всегда так. Однобоко, что ли. Мы думаем, как уничтожить, поработить, разрушить. Не вдумываясь во весь абсурд своих мыслей и действий. Ты вот также. Натворил дел. Не задумываясь о последствиях. Все беды в мире от глупости. Умный человек плохого никому не сделает!