Хроника великого джута - [38]

грозящую всем народам.

Поэтому русская революция есть величайшая катастрофа – не только в истории России, но и в истории всего человечества, которое теперь слишком поздно начинает понимать, что советский коммунизм имеет европейское происхождение и что он теперь ломится назад – на свою «родину». Ибо он готовился в Европе сто лет в качестве социальной реакции на мировой капитализм; он был задуман европейскими социалистами и атеистами и осуществлен международным сообществом людей, сознательно политизировавших уголовщину и криминализировавших государственное правление».[127]

Ильин заключал:

«Болезнь, ныне изводящая Россию, а именно: воинствующее безбожие; антихристианство; материализм, отрицающий совесть и честь; террористический социализм; тоталитарный коммунизм; вселенское властолюбие, разрешающее себе все средства – весь этот единый и ужасный недуг имеет не русское, а западноевропейское происхождение. В течение девятнадцатого века русская интеллигенция соблазнялась им как «последним словом передовой культуры», мечтательно, сентиментально и безвольно заражаясь им. В двадцатом веке – многонародно-международная, полурусская полуинтеллигенция, зараженная им до мозга костей, тупая, волевая и жестокая, – пошла в грозный час мировой войны на штурм, захватила власть в России и превратила нашу страну в опытный рассадник этой духовной чумы. Эта-то чума и принесла нам все наши национальные мучения и унижения, с тем чтобы впоследствии (ныне!) наградить ими и соседние народы Запада и Востока, считавшие себя «неугрожаемыми»…

…Полуинтеллигенция Востока уверовала в западного дьявола как в Бога и поработила многоплеменную российскую массу – сначала соблазном разнуздания, а потом страхом голода, унижения, муки и смерти…».[128]

С поразительной четкостью и точностью философ очерчивает безмерный в мерзости тип человеческой породы, что вылупился из «профессионального революционера» по завоевании власти:

«В мире встал аморальный властолюбец, сделавший науку и государственность орудием всеобщего ограбления и порабощения, – жестокий и безбожный, величайший лжец и пошляк мировой истории, научившийся у европейцев клясться именем «пролетариата» и оправдывать своими целями самые гнусные средства».[129]

Именно к такому типу принадлежал, вместе с другими большевистскими вождями, Филипп Исаевич Голощекин.

Долгие десятилетия угодливая пропаганда нам расцвечивала этот тип всеми радужными красками, не позволяя заглянуть к нему в душу. Штатные парикмахеры и портные от истории нарумянивали все больше и больше его мумифицированный лик и подновляли парадный мундир. Они следовали заветам и желаниям самих вождей, которые при жизни немало пеклись о том, в каком наряде явиться перед «массами» и запечатлеть себя в вечности. Тем ценнее, среди этой героизированной мишуры, «показания» самого болтливого из правителей Совдепии.

В 1924 году русский писатель православно-почвеннического направления Илия Британ, высланный двумя годами раньше за границу, получил письмо из Кремля, предусмотрительно отпечатанное на машинке. Вместо подписи была изображена пятиконечная звезда, внутри которой, как в клетке, сидели попугаи, и все это обрамлено словами: «Прилетайте и соединяйтесь!» Письмо было издано тогда же под именем Британа отдельной брошюрой. В 1928 году французский журнал «Ревю универсаль» перепечатал письмо и однозначно назвал его автором Н.И. Бухарина – на что указывало множество «сравнительно легко проверяемых» фактов и подробностей. Опровержения из Москвы не последовало.

Это письмо показательно тем, что выявляет не столько индивидуальные черты характера автора, сколько его политическую суть. Суть большевика-вождя. При недостатке подобного рода автобиографического материала о Голощекине оно позволяет заглянуть ив его нутро, причем как раз-таки того времени, когда Филипп Исаевич явился хозяйничать в Казахстане.

Вот самые яркие отрывки из «Неизвестного письма Н. Бухарина»:

«…для меня революция – все, и потребуй она от меня жизни любимой жены, я спокойненько утоплю ее в умывальном ведре – медленно и мучительно…»

«Помните ли, как вы однажды выгнали меня из своей комнаты, когда я – это было под утро – в жарком споре с вами открыл вам все наши карты, признав, что у нас нет никакой «советской власти», никакой «диктатуры пролетариата», никакого «рабоче-крестьянского правительства», никакого доверия к нашей дурацкой партии, а есть лишь очень небольшой орден вождей грядущей в мир социальной революции (наподобие тех «масонов», в которых вы, хоть и не по Нилусу, но все же верите!), в ответ на ваше надоевшее мне сравнение с «бесами» выпалил, потеряв остатки хладнокровия, что Достоевского, к сожалению, нельзя расстрелять?»

«Россия? Что такое Россия?

…для меня, для нас это – только географическое понятие, кстати сказать, нами, без малейшего вреда для революции, с успехом упраздненное, для меня это – тоже слово, но – старое, никому не нужное и сданное поэтому в архив мировой революции, где ему и место».

«…помните ли вы свое громовое послание к Ленину, написанное вами как «народным депутатом»? Мы все ужасно смеялись, читая ваши искренние благоглупости, которыми вы хотели поучать нас… Ах, тогда вы сами верили в Ленина и думали, что царь-батюшка не видит того, что видите вы, и что злые слуги-советчики скрывают от его ясных очей горе и муку любимой вами… России… Вы, в своей византийско-московской романтике, были так же, мягко выражаясь, наивны, как и все русские люди, питавшиеся подобной пищей на протяжении целого ряда веков их глупой, глупой истории.