Хроника - [261]

но если от церквей, которыми они каким-то образом управляли, они постараются заслужить своей жизнью добрый отзыв, то не будет им отказано в прощении. ^aКогда они, согласно обычаю, были низложены, король, отпраздновав Троицу¹¹ в Мерзебурге, велел посвятить господина Генриха фон Асселя¹², который давно уже был назначен архиепископом Магдебургской церкви, но изгнан друзьями императора.^a Гебхард же, епископ Констанца, легат апостольского престола, организовал в святую субботу¹³ на Троицыной неделе в Госларе рукоположения: тех, кого рукоположил Удо Хильдесхаймский, без белых [одежд], и тех, кого рукополагал Генрих Падерборнский, одетых в белые и прочие одежды, - каждый был облачен в одежду своего ранга, - он разместил среди тех, кого следовало рукоположить, и своей рукой восстановил поставление; там же он возвел в сан священника господина Генриха, избранного в Магдебурге. Подобным же образом провел рукоположения Ротард, архиепископ Майнцский, в приорстве Хайлигенштадта, восстановив рукоположенных Генрихом Падерборнским, которые туда пришли, таким же образом, как это сделал Гебхард со своими. ^bПосле этого король, взяв с собой саксов и желая восстановить на Майнцском престоле архиепископа Ротарда, давно уже изгнанного императором, пришел к Рейну, - отец уже ожидал его в Майнце с немалым отрядом воинов и некоторыми все еще верными ему князьями. Подкупив за деньги их всех, особенно пфальцграфа, который обещал королю средства для переправы, император провел эскадру судов в Майнцскую гавань и с помощью отряда рыцарей и горожан воспрепятствовал переправе.^baМножество вестников сновало туда-сюда, все князья королевства обсуждали друг с другом многочисленные планы, ибо отец обещал раскол королевства и утверждение наследственного права, а сын не требовал ничего, кроме подчинения папе и восстановления церковного единства.^abИ вот когда король увидел, что отец опередил его своей силой и он не может переправиться, то архиепископ Ротард вернулся в Тюрингию, а сам он прибыл в Вюрцбург, низложил епископа Эрлольфа, которого там поставил император, и поставил властью архиепископа Ротарда Роберта¹⁴, приора тамошней церкви.^baТак, когда эта церковь опять вступила в общение с папой, он, получив от горожан гарантии безопасности и отпустив саксов, с одними баварцами осадил замок Нюрнберг; благополучно овладев им через 2 месяца, он распустил войско и направился в Регенсбург.^a

^bВ день оков св. Петра¹⁵ император собрал войско^b и, ^aизгнав Роберта, восстановил в Вюрцбурге Эрлольфа. Затем, опустошая земли сторонников короля, он пришел в Регенсбург.^abКороль, услышав о внезапном приближении к городу императора, едва успел бежать, переправившись со своими людьми через реку под названием Реген.^baИмператор, овладев городом, поставил во главе его кафедры некоего юношу по имени Ульрих. Ибо Гебхард¹⁶, который в течение 16 лет незаконно занимал этот престол, в этом году был убит собственным вассалом, которого он бесчестно оскорбил, и умер, вдвойне достойный сожаления. Император, опять собрав войско, разорил марку Дипольда, которой особенно досталось от ярости чехов. Королю и его рыцарям не оставалось ничего иного, как стянуть отовсюду силы и, в свою очередь воздав огнем и грабежом союзникам императора, ожидать битвы с 10 тысячами отборных юношей, разбитых на 5 отрядов. Уже когда лагери были разбиты друг против друга, в течение трех дней длилось страшное зрелище: с одной стороны реки сновали штандарты императора, с другой - его сына. Частые стычки, в ходе которых со стороны императора погиб граф Гартвиг, происходили в самом русле реки. В плен попал граф Зигхард, и немалое число воинов с обеих сторон погубил двурогий жребий Марса. Однако в предшествовавший генеральному сражению день князья из обоих войск, предложив друг другу мирные переговоры, после бурного обсуждения причин нынешней войны признали, что ни справедливости, ни пользы нет в столь суровой опасности, и с равной готовностью решили пощадить христианский люд с обеих сторон, то есть отказаться от преступной битвы. Говорят, что, когда Марс стал скрежетать зубами по рядам выстроенного к бою войска, король с взволнованным сердцем воскликнул о своем отце: «Я от всего сердца благодарю вас, мои соратники, за ваше ко мне расположение; и не отказываюсь воздать каждому из вас тем же, если того потребует дело. Но знайте, что я не потерплю урона своей чести и не желаю, чтобы кто-нибудь хвалился тем, что убил моего отца и государя или призывал сейчас его убить. Я желаю получить королевскую власть в соответствии с христианскими законами, как наследник и преемник августа, если это угодно Богу. И не желаю быть или считаться отцеубийцей. А если мой отец подчинится игу папской власти, то я удовольствуюсь тем, что мне уступит его милость. Пока же я отнюдь не захватчик отцовской власти, но защитник его королевства, так и знайте». Итак, уже под вечер фаланги короля воскликнули, что уступают место из уважения к величию императора. Император же, обсуждая в лагере план предстоящей битвы, понял, что князья не желают ни этой битвы, ни вообще сражаться, и даже от чешского князя и маркграфа Леопольда не услышал он ни слова надежды. Пав духом, он смиренно просил их о помощи, но ничего не добился. Кроме того, узнав от тайных посланцев сына о том, что его же люди вступили против него в заговор, он с очень малой свитой тайно покинул лагерь. Позже, когда по лагерю было объявлено об отсутствии [императора], его люди обратились в бегство - ночной мрак послужил им защитой. Король же, имея возможность поступить с рассеявшимися врагами по своему усмотрению, предпочел щадить, а не карать. Правда, с городом Регенсбургом из-за нарушения им предыдущего договора он заключил более суровый, чем прежний, договор. Низложив Ульриха, он поставил там епископом Гартвига