Хроника революции - [71]

Флеровского выстрел "Авроры" застал в кают-компании, где между ним и офицерами шла мирная беседа. Разговор на текущие темы не клеился, и все слушали рассказы командира, участника русско-японской войны, о Цусиме. На кают-компанию выстрел "Авроры" произвел ошеломляющее впечатление. Несмотря на долгую привычку к выстрелам, офицеры вздрогнули и бросились к иллюминаторам. У командира прыгали губы, как перед плачем или истерикой, когда он сказал: - Не волнуйтесь, господа, это холостой... Но кают-компания долго не успокаивалась. Командир оторопело пробормотал: - Выстрел по столице... с русского корабля. Вскоре на "Амур" пожаловали гости - делегация из двух эсеров и двух меньшевиков. Они назвали себя "делегацией" съезда Советов, даже сослались на "санкцию ВРК". Им не поверили и не могли поверить - и потому, что среди них не было представителей большевиков - руководителей восстания, и по содержанию их предложений, и по их тону, который едва не повлек несчастья. - Как вы осмелились стрелять в Зимний?! Известно ли вам, что там есть министры - члены советских партий? Кто-то из "делегатов" с дрожью в голосе сообщил, как Маслов проклинал "демократию". "Делегация" и ее вопросы вызвали у членов штаба сводного Кронштадтского отряда такие чувства, что только их чрезвычайная выдержка спасла "делегатов" от неприятностей. - Вот что, господа хорошие, уходите подобру-поздорову, мы здесь не шутки шутим, и лучше предложите вашим "советским" министрам сдаться, тогда и "демократию" избавите от лишних волнений, - и Флеровский указал меньшевикам и эсерам на дверь. Но в дверях стояли матросы, они слышали все слова "делегатов", и их лица не предвещали им ничего хорошего. Флеровский вышел проводить "делегацию", и по замечаниям матросов: "прислужники буржуазии", "за борт" и другим, не менее "лестным", которыми они провожали "гостей", можно было заключить, что общество комиссара оказалось для тех не лишним.

Сообщение газеты "Новая жизнь", 26 октября: "В 9 час. вечера по Зимнему дворцу с верков Петропавловской крепости и крейсера "Аврора" было сделано несколько холостых орудийных выстрелов. Пушечные выстрелы послужили как бы сигналом к обстрелу Зимнего дворца революционными войсками и Красной гвардией, расположившимися на площади перед дворцом. Охранявшие дворец женский ударный батальон19 и несколько рот юнкеров в свою очередь открыли по осаждавшим пулеметный и ружейный огонь. Завязалась сильная перестрелка. До 10 час. орудийная, пулеметная и ружейная стрельба не прекращалась. Из окон дворца было выброшено несколько ручных гранат, осколками которых было ранено несколько красногвардейцев и солдат. Как выяснилось, во дворце помещается лазарет, в котором находится свыше 500 человек раненых. С 10 час. до половины 11-го стрельба прекратилась, но вскоре вновь возобновилась. По дворцу еще сделано несколько орудийных залпов. Около 11 час. вечера отрядом матросов была занята половина Зимнего дворца. Члены Временного Правительства перешли на другую половину. Около Зимнего дворца слышна ожесточенная пулеметная перестрелка. Время от времени слышна орудийная стрельба. Юнкера оказывают сопротивление. В 11 час. 30 мин. ночи из Зимнего дворца сообщают, что орудийный огонь не принес никакого вреда дворцу, так как ни один снаряд не попал в здание20. Члены Временного Правительства продолжают заседать".

Советник швейцарской миссии Фюрер - в Берн, 10 часов вечера, 25 октября: "Большевистский переворот, по-видимому, можно считать совершившимся. В течение нескольких часов столица целиком в руках Петроградского Совета, на сторону которого перешел почти полностью гарнизон. По сообщению Французского посольства, министерство Керенского, оставленное даже казаками, условия которых не были приняты, распущено. Сегодня утром Керенский бежал, сказав, что уезжает в армию. По-видимому, формируется правительство Ленина... Отряды войск Совета занимают город; главная улица забаррикадирована. В 10 час. вечера слышна ружейная стрельба и канонада у Зимнего дворца".

Около 12 часов ночи антибольшевистские гласные Петроградской думы по предложению эсеров решили идти в Зимний, чтобы "умереть вместе со своими избранниками". Предложение идти во дворец подверглось поименному голосованию. Все вызываемые, кроме большевиков, отвечали: - Да, иду умирать... После этого все встали со своих мест, вышли в вестибюль, оделись и, захватив с собой заготовленные мешки с хлебом и колбасой для осажденных, пошли... Шли молча. В тишине четко звучали шаги по мостовой. Бухали редкие орудийные выстрелы. Очень скоро около Екатерининского канала шествие уперлось в матросскую цепь. В ночной тишине разнеслось: "Избранники народа! Всенародное голосование, демократия!" Матросы сумрачно и молча стояли каменными рядами. Иссякнув в своих доводах и аргументах, "демократия" умолкла. Молчание затягивалось. Шествие потеряло внутреннюю связь. Присутствующим делалось нудно и холодно, настроение скисало. Толпа думцев не знала, что делать. Ими начинало овладевать ощущение нелепости и бессилия. Нелепость происходящего стала нервировать и матросов - в их передних рядах послышался ропот неудовольствия, раздались отдельные выкрики: - Поворачивай оглобли! - Слышали?! Подъехал Подвойский. Думцы стали жаловаться ему, что их не пропускают к генеральному штабу, откуда они хотели позвонить в Зимний дворец и упросить правительство "предотвратить кровавые события". Подвойский ответил, что "предотвращать" события поздно - они уже развернулись и их не остановишь, так что звонить ни к чему, да это и невозможно - телефоны Зимнего выключены. Пробраться через площадь, на которой идет бой, тоже не удастся. - Идите-ка лучше домой, - закончил Подвойский. Представители "демократии" смотрели вслед удалявшемуся автомобилю председателя ВРК растерянно и зло. Матросы начали нетерпеливо перебирать винтовками, и "демонстранты", негодуя, кучками направились обратно. Через час после выхода они вновь вернулись под каланчу здания городской Думы, стыдясь смотреть друг другу в глаза. Иные "воскресшие из мертвых" стали по темным углам уписывать колбасу и хлеб, предназначавшиеся "голодающим" министрам.