Хроника пикирующей старости – 2 - [40]

Много лет тому назад.

Мой первый грех. Он самый сладкий.

Как будто строчки складываются в стихи. Грех – он всегда питал творчество.

Он был конфеткой в красивой упаковке. И миллиарды людей тянут к нему свои руки, умоляя и требуя его – дай мне … дай кусочек!

Я попробовал свой первый сладкий кусочек очень давно – ещё в детском саду. Однажды летом нас отправили в лагерь, за сотню километров. На целый месяц.

Воспитательницей у нас была строгая женщина лет 30-ти. С ней поехал её сын – он был лишь на год старше меня.

Я помню как они шли рядом по лагерю. Мама и сын. Счастливо держась за руки.

– Как же хорошо иметь маму воспитателя – думал я. – Она даст самый лучший кусочек за столом, не заставит спать в обеденное время. Не отругает за неправильно одетый носок.

Кровать её сына оказалась прямо возле моей. Я смотрел на него с завистью – он был лучше меня во всем – он был старше, выше ростом, и просто красивее. Он уже читал, знал несколько десятков стихов и песен.

У него было больше друзей. А самое главное – у него была мама -воспитатель.

– Почему у тебя всего этого нету? – Однажды спросил меня кто-то тихо.

Я оглянулся но не понял что рядом стоял он, – грех. Я видел лишь незнакомого мальчика. Чуть старшего за меня. В аккуратной белой рубашке и коротких штанишках. Он ласково смотрел мне в глаза, потом подошёл и взял меня за руку – я знаю. У тебя нету друзей. Давай я буду твоим другом!

И улыбнулся показав белые зубы.

Что-то было в нем .. в его темно-голубых глазах светились романтические дали.. какие-то невероятные возможности. Я ещё не понимал этого но чувствовал нутром …там было много такого о чем я мог только мечтать.

И я осторожно кивнул этому загадочному мальчику посвившемуся неведомо откуда.

– Тогда ты мой друг теперь – Почему-то рассмеялся он. И вдруг спросил тихо – Хочешь что-бы она о тебе заботилась тоже? – И он кивнул на комнату воспитателя.

Я кивнул ещё раз – Хочу.

Мальчик ту же отвернулся и исчез в темноте комнаты. Но я вдруг понял что знаю теперь как мне делать дальше.

Кровать сына воспитательницы стояла возле моей. И она приходила к сыну каждый вечер.

Ко мне не мог никто приходить – мой дом был далеко, и она знала об этом.

Иногда я встречался с ней взглядом и тут же прятал его. А она – свой от меня.

Я лишь наблюдал как она укладывала спать своего ребёнка.

И вот однажды я не спрятал своего взгляда.

– Вы такая хорошая мама – прошепелявил я как и положено шепелявить 6-ти летнему малышу. И вдруг ласково погладил её по руке. Женщина рассмеялась но ничего не ответила – мало ли что придёт в голову ребёнку.

Грех снова пришёл ко мне в следующую ночь и сел рядом на кровать – Правильно делаешь – Похвалил он. Сегодня он выглядел старше на несколько лет. Почему-то ласково погладил меня по волосам и голос его звучал чуть тише – Я знаю мальчик . ..ты любишь это … только тебя не гладит никто … хочешь я спою тебе песенку перед сном? – Грех внимательно смотрел на меня как будто изучая. Потом печально вздохнул – Тогда закрой свои глаза.

Я закрыл глаза и вдруг действительно услышал песню.

Внезапно он прервал песню на полуслове и тихо спросил меня:

– Хочешь я дам её тебе? Я могу …

Я кивнул головой.

На следующий день я подошёл к ней и попросил помочь мне завязать шнурок на ботинке. Она нагнулась и помогла. – Спасибо – тихо сказал я и вдруг слезы скатились у меня по щекам. Я поднял глаза вверх и увидел что в её глазах тоже стояли слезы.

– Не надо мальчик – сказало она и резко отвернулась.

Грех приходил теперь по утрам – он больше не пел мне песен и не гладил по волосам.

– Она твоя – Зевнул он равнодушно. И загадочно улыбнувшись лишь краешками губ посмотрел куда-то в сторону..

Только теперь, на старости – я понял эту его улыбку.

Грех, ты сволочь! .. Кусаешь за губы с наслаждением чувствуя как кровь капает из них вниз – тихо и сладко целуя взасос при этом.

– Я могу ещё больнее. – Хвастается он тебе

Давай – отвечаешь ты ему. И шёпотом добавляешь – До последней кровинки.

Прямо взасос.

Что-бы оргазм смешался с болью и перевернул небеса с землёй. – Больнее!!- Кричишь ты ему в остервенении – Ещё больнее!

И тогда он сдирает с тебя штаны и впивается губами – Ты же этого хотел .. правда?-.

Боль

Затем – экстаз.

Снова боль.

И снова экстаз.

Очнувшись однажды ты замечаешь что грех высосал из тебя всю молодость, все твои силы, планы и мечты, твоё будущее.

– Что я наделал? – Кричишь ты в ужасе рассматривая первую седину на своих висках.

– Иди лучше ко мне – шепчет он и тыкает тебя лицом в промежность какой-нибудь длинноногой блондинки – красавицы.

– Я знаю. Ты мечтал об этом когда-то …

Сволочь. Он все знает.

– А -а -а – а!!! – Кричишь ты от экстаза. – А -а -а – а!!! – Кричишь ты от боли. И вдруг шепчешь ему на ухо – Грех, будь же ты проклят … проклят … проклят.

А он снова кусает тебя за губу … кровь капает по воротнику твоей рубашки.

– Ты это любишь .. я знаю – улыбается он.

И вдруг впивается взасос. Снова в тебя В твои израненные губы.

Капли крови стекают по них струёй.

– Ах – лишь шепчешь ты и падаешь в экстазе.

Через неделю мама того мальчика стала приходить уже не к нему а ко мне. Она читала мне книги перед сном, приносила кучу сладостей – торты, конфеты, печенье. Я смотрел на неё влюблёнными глазами и нежно говорил ей как бы случайно – мама.