Хроника пикирующей России, 1992-1994 - [27]

В чем же внутренний кризис этого общества, о котором нам не говорят? В том, что лежащая в основе рыночной экономики идея прогресса пришла в неразрешимое противоречие со второй фундаментальной идеей, на которой базируется эта экономика и это общество — идеей свободы. Стало очевидно, что совмещение прогресса и свободы для 13% людей возможно лишь при условии подавления прогресса и свободы для остальной части человечества (разумеется за вычетом элиты, на которую и возлагается задача контроля). Потому что естественное ограничение планеты Земля не позволяет распространить тип жизни «общества потребления» на все человечество — кислорода не хватит. И духовно развитая часть населения «первого мира» уже понимает, что речь уже идет не о том, чтобы не помогать «третьему миру» развиваться — его развитие придется всеми средствами подавлять.

За средствами дело не станет. Очень мягкое средство — кредиты и долги. По меткому выражению одного экономиста, эти кредиты банки навязывали латиноамеиканским странам «так, как дарят ящик виски алкоголику». Результат известен — в 1989 году в Латинской Америке инфляция составила в среднем 1000%, а ВВП на душу населения опустился до уровня 1978 года. Разрушена даже такая богатейшая страна, как Аргентина, где инфляциия в 1989 году выросла до 4000%, а голодающие громили склады и магазины.

Таким образом, проявляется самая, быть может, тяжелая антиэкологичность рыночной экономики — она ориентирует человечество на внутривидовую борьбу за существование. На заре капитализма это можно было списывать на его несовершенство, на неготовность человека. Философ рыночной экономики Томас Гоббс объяснял в ХVII веке, что это общество — «война всех против всех», и именно в этом, а не в христианском смысле, люди равны. Но затем появилось мальтузианство и социал-дарвинизм, которые «доказали», что существуют «слабые» слои населения, которые закономерно должны погибать в борьбе за существование. Общество потребления закрепило эту концепцию, став обществом «двух третей» — с одной третью «слабых» легко можно справиться демократическими методами. В отношении же «слабых» развивающихся стран идеология общества потребления позволяет применять любые средства.

Но такой подход разрушает «экосистему» самого человечества. Оттого, что наши новые идеологи перестали обращать внимание на страдания «слабой» части человечества в рыночной экономике, эти страдания не исчезли. Напротив, они нарастают.

За последние 10 лет в 37 беднейших странах мира расходы на здравоохранение на одного человека снизились более чем вдвое. Половина населения в этих странах потребляет 1700 калорий питания в день — норма нацистских концлагерей 1940 года, при которой начинается биологическая деградация организма. Зато боливийское олово, нисколько не потерявшее своей ценности, «первый мир» покупает сейчас по цене на 60% дешевле, чем десять лет назад, а из Латинской Америки в 1989 году только как проценты на долг вывезли 33 миллиарда долларов.

Те же процессы воспроизводятся в миниатюре и в богатых странах. В Европейском сообществе около 40 миллионов бедняков, из них 8 миллионов в Испании. В январе 1990 года был опубликован доклад социологов о положении бедняков в Мадриде. В этом городе 700 тысяч человек живут ниже уровня бедности, из них 160 тысяч имеют доход менее 8 тысяч песет в месяц, то есть 266 песет в день. На эти деньги можно один раз проехать в метро (80 песет), купить литр молока (80 песет), 200 граммов хлеба (40 песет) и бутылку чистой воды. Конечно, бедняк не пьет эту чистую воду или молоко, не ездит на метро и не покупает сливочное масло (1200 песет килограмм), он экономит деньги на ночлежку.

Я привел эти цифры для того, чтобы каждый, кто хочет (а хотят, к нашему страшному горю, немногие), понял, что в капитализме нас ждет совсем иная бедность, чем та, которой мы возмущаемся у себя дома. Интеллигенты, которые сейчас возглавили идейно наше движение к рыночной экономике, в массе своей просто не представляют, что такое бедность безработного интеллигента на Западе. Семнадцать процентов выпускников университетов в Испании — бкзработные, и недавнее обследование ночлежек Мадрида показало, что все большую долю среди их обитаталей составляют адвокаты, преподаватели и люди других интеллигентных профессий. Мы же получаем информацию от наших журналистов-международников, которые и душой, и телом давно проникли к удачливой части буржуазной интеллигенции. Они врали нам вчера, когда по идеологическому заказу описывали тяжелую жизнь бедняков на Западе — они этой жизни не знали и фантазировали, сами душой не страдая. Они нас обманывают и сейчас, но уже с радостью и от души.

Рыночная экономика изначально была крайне антиэкологична по отношению к человечеству как системе. Она безжалостно разрушала чуждые ей культуры, этносы, социальные группы. В наиболее чистом виде эта экономика распространилась по США, физически уничтожив сотни племен и народов. И это до сих пор преподается как подвиг американской нации — посмотрите только фильмы конца 80-х годов. Эта экономика, основанная на идее индивидуальной свободы, до середины ХIХ века использовала рабский труд, и великий Томас Джефферсон умер в 1826 году крупным рабовладельцем. Индия была процветающей цивилизацией, не знавшей голода как социального явления, с развитым типом познания и мышления, с очень тонкими и сложными взаимоотношениями с природой, с охватывающим всю страну рынком. Колонизаторы, имея свои представления о «правильных» производственных отношениях, разрушили эту культуру и этот «азиатский способ производства», даже не попытавшись его понять. Легкая соха была насильно заменена созданным по науке английским отвальным плугом, и лессовые почвы Индии превратились в пыль. И это — не ошибка, а следствие определенного мировоззрения.