Хроника пикирующей России, 1992-1994 - [24]

Легко проклинать большевиков, разогнавших Учредительное собрание — но при этом надо добавлять, что Колчак-то разогнанных депутатов расстрелял. Ведь это несколько меняет картину. Легко сегодня, пока никто тебя еще не вешает и не сжигает в топке, рассуждать о недопустимости участия в революции «посторонних» — венгров, китайцев и т.д. И еще легче это делать патриоту, «забывающему» факт приглашения в Россию регулярных войск интервентов для поддержки белого движения. Не следовало бы это здесь вспоминать, но и забывать нельзя, ибо речь шла о войне — вопросе жизни и смерти. Белые вели войну — и проиграли, ибо дело их заключало в себе неразрешимое трагическое противоречие. И грех представлять их сейчас какими-то недоумками-идеалистами, которых дьявольски перехитрили большевики.

Более того, переместись наши нынешние политики в те времена, в своих существенных чертах воспроизвелся бы, наверное, и спектр самого большевизма с его внутренними непримиримыми противоречиями. Нашел бы свое место около дедушки Троцкого Юрий Афанасьев, громил бы Есенина Евгений Евтушенко, обличал бы «дикость деревни» Дмитрий Фурман и т.д.

Лидеры патриотического движения берут на себя ответственность быть духовными пастырями, вести людей в наше смутное время — тех, кто согласен с их постулатами. Но чтобы вести, надо устранить из программы внутренние противоречия. А их просто скрывают, и это — признак большой слабости. Вот И.Р.Шафаревич в принципе отрицает социалистическую идею как путь к смерти. И тут же признает, что сотни миллионов наших сограждан в этом веке понимали под социализмом совсем не это, а «справедливость, солидарность, развитие». Но как же можно поднимать знамя антисоциализма в реальной политике, заведомо зная, что сам термин люди понимают совершенно иначе, чем ты? Ведь это — почти сознательное внесение раскола. Почему надо спорить с какой-то неведомой эзотерической идеей, а не говорить на том языке, на котором говорит народ? Ведь как-то надо объяснить тот факт, что в родном доме Есенина был «на стенке календарный Ленин», что его любимая сестра «открывала как Библию пузатый «Капитал». Что членами партии были и Шолохов, и Клюев, и Платонов. Или они все были недоумками и не видели того очевидного, что ясно И.Р.Шафаревичу (в патриотической прессе это представляется именно так), или речь просто идет о совершенно разных вещах, но тогда это — смесь диверсии с наивностью. Я уж не говорю о том, что мир меняется и то, что мы изменяем или отрицаем сегодня, вовсе не обязательно было абсурдным вчера.

Но этой простой мысли наши патриоты как будто не принимают в принципе. И.Р.Шафаревич, используя свою общую формулу, отрицает революции и на Кубе, и во Вьетнаме — как «социалистические». Хотя совершенно очевидно, что в расколотом на блоки мире «социализм» стал лишь простой идеологией и криком о помощи к тем, кто противостоял США. В чем же упрекают Кубу? В том, что люди восстали против абсолютно преступного и садистского режима Батисты. Неужели И.Р.Шафаревич был бы в 1959 г. с Батистой? А что Вьетнам? Это была древняя цивилизация, которой французские колонизаторы отнюдь не помогли развиться. А во время войны они просто сдали Вьетнам японцам, в боях с которыми и возникла вьетнамская армия. Она победила — и должна была снова пустить французов? Тогда почему И.Р.Шафаревич так недоволен, что грабят и ликвидируют российскую цивилизацию? Почему он заступается за Приднестровье? Ведь можно допустить наличие чувства патриотизма и у вьетнамцев, и у кубинцев. При чем здесь социализм как «путь к смерти»?

И еще полезно вспомнить о нашей гражданской войне потому, что обе стороны вели ее серьезно, чего не скажешь о нынешних патриотах. Почитать их издания, так, оказывается, в момент смертельного противостояния нельзя получать помощь извне — ведь «у России нет друзей». Приложите эту норму к сегодняшней ситуации. Мы видим, что «хирург», расчленяющий и Россию, и сознание каждого ее гражданина, пользуется и деньгами, и техникой, и услугами экспертов чуть не всей западной цивилизации. Этого никто и не скрывает. Что, если кто-то, кто хотел бы этому воспрепятствовать из своих собственных интересов, а вовсе не из любви к России, предложил помощь тем внутренним силам, которые «хирургу» противостоят? Принять от него помощь было бы аморально? Таких помощников, к сожалению, пока нет — их мышление так же инерционно, как и наше. Но самим-то надо иметь ясность.

Как это ни больно, но если доводить дело, как требовал Достоевский, до «конечных вопросов», то и сегодня большинство из нас, доведись им попасть в 1917 год, пошло бы за большевиками, а не за Деникиным или Махно — большевики сумели наилучшим образом понять и выразить архетипы коллективного бессознательного народов, выросших в православной и исламской культуре. И эти архетипы, несмотря на их быструю эволюцию, коренным образом за 75 лет не изменились. Большевизм в 1917 году были тем почти смертельным, но целебным ядом, который мог быть выработан в народном организме лишь в момент национальной катастрофы. И, как это ни страшно, нас опять подводят к такой же ситуации.