Хроника окружения: Демянск и Харьков - [12]

Несмотря на полное окружение, противник в районе Демянска не собирался сдаваться или прорываться на запад. Наоборот, он стремился упорной обороной сковать как можно больше советских войск, выиграть время, чтобы подтянуть резервы и организовать контрудар с целью деблокировать окруженные войска и продолжать удерживать занимаемый район как плацдарм для будущего летнего наступления.

После завершения окружения перед войсками Северо-Западного и Калининского фронтов встала задача как можно быстрее ликвидировать окруженного противника, пока он не создал прочной круговой обороны, пока германское командование не организовало снабжение окруженных войск по воздуху и не подтянуло свежие силы для деблокады группировки. Кроме того, приближавшаяся весенняя распутица могла надолго приостановить действия войск. Однако наступление на внешнем и внутреннем фронтах постепенно затухало. Операция принимала затяжной характер.

24 февраля Ставка отметила, что «ликвидация окруженной демянской группы противника благодаря слабой согласованности действий частей 3-й ударной армии Калининского фронта с частями 1-го гвардейского стрелкового корпуса и 34-й армии Северо-Западного фронта и из-за отсутствия единого руководства этими войсками проходит исключительно медленно»[26]. Она приказала передать группу Ксенофонтова (две дивизии и пять бригад) из Калининского фронта во временное подчинение Северо-Западному фронту и возложила на генерала Курочкина ответственность за быстрое пленение или уничтожение окруженной группировки[27]. От командующего Северо-Западным фронтом Ставка требовала действиями 34-й армии и 1-го гвардейского стрелкового корпуса, усиленных войсками из состава Калининского фронта, «непрерывно и настойчиво сжимать кольцо окружения демянской группировки противника и ликвидировать не позднее как в четырех-пятидневный срок»[28]. Таким образом, управление войсками, действовавшими на внутреннем фронте окружения, было объединено в руках единого командования, что явилось положительным фактором, но время было упущено, противник успел создать прочную оборону и плотную систему огня, накопил резервы. Теперь для его уничтожения требовались новые значительные силы, особенно артиллерии и авиации, а их не было. Передав группу Ксенофонтова в Северо-Западный фронт, ответственность за ее материальное обеспечение Ставка оставила за командованием Калининского фронта. Последнее же перестало ею интересоваться и прекратило ее снабжение. 28 февраля член Военного совета Северо-Западного фронта А. М. Пронин телеграфировал члену Военного совета Калининского фронта Д. С. Леонову: «23 и 130 сд, 20, 27 и 86 сбр, приданные нам в оперативное подчинение, находятся в крайне тяжелом положении. Фуража нет, продовольствия в среднем 0,5 сутодачи, многие виды продуктов совсем отсутствуют, боеприпасы на исходе. Прошу вмешаться в это дело и выправить положение»[29]. В другой телеграмме говорилось: «154 сбр стоит без горючего, а в 42 сбр нет снарядов. Прошу принять меры к обеспечению»[30]. Лишь 3 марта Ставка передала группу Ксенофонтова на снабжение Северо-Западного фронта, однако ответственность за укомплектованность войск группы и пополнение ее личным и конским составом до 24 марта оставалась за Калининским фронтом, что осложняло ведение операции.

7 марта Ставка приказала расширить фронт наступления и уже не «сжимать кольцо окружения», а дробить силы противника на отдельных важнейших направлениях. Она предлагала расчленить окруженную группировку немецких войск на отдельные изолированные очаги с одновременным или последовательным пленением или уничтожением их гарнизонов. Ставка отклонила ходатайство командующего Северо-Западным фронтом об отводе войск из низинного участка восточнее Старой Руссы. Она предложила избежать последствий половодья решительным захватом Старой Руссы и вынесением линии фронта к западу от этого города. Для выполнения этой задачи Ставка требовала привлечь помимо 11-й и 1-й ударной армий войска 34-й армии и 1-го гвардейского стрелкового корпуса[31]. Не случайно в этот период войска СЗФ стали активно насыщать танками, аэросанями и «железнодорожной бронетехникой».

К началу февраля 1942 года танковые силы СЗФ состояли из 69-й танковой бригады и четырех отдельных танковых батальонов (85, 103, 161, 150 отб). Не входя в состав Северо-Западного фронта, вместе со 2-м гвардейским стрелковым корпусом действовала 71-я танковая бригада.

В течение февраля в состав фронта прибыла 1-я ударная армия, которую поддерживали боевые машины 83-й танковой бригады.

Личный состав прибывших бронетанковых бригад «материальную часть танков изучил и освоил слабо». Соединения формировались, как всегда в России, в спешке, никаких учений и боевых стрельб не проводилось.

Танковые войска в боях использовались исключительно для поддержки пехоты и действовали небольшими группами. А 83 тбр с началом боевых действий вообще поротно была распределена между стрелковыми бригадами.

69 тбр поддерживала действия 1-го гвардейского стрелкового корпуса на направлении Кисво — Давыдово — Рамушево — Кобылкино.