Хроника одного полка. 1915 год - [135]
Первое, что он прочитал, была фраза в середине письма: «Феденька, я не хотела тебе этого говорить, когда мы встречались, а сейчас скажу – ты мне как брат!»
Фёдор положил письмо на парту и пустыми глазами уставился в окно.
Они встретились две недели назад, единственный раз. С того момента, когда Фёдор передал записку Елене Павловне через Серафиму, прошло больше двух месяцев, и от неё ответа не получил. Всё это время он усиленно занимался. В своём полуэскадроне он был назначен строевым командиром, и тут всё началось. Полуэскадрон состоял из служивых. Училище было старое, основанное 30 сентября 1865 года, со славными традициями, и вопросы дисциплины почти никогда не стояли; в училище из разночинцев стали набирать относительно недавно, всего-то лет двадцать назад. Цук и изводки были выведены за границу закона, и при выявлении наказывались строго, вплоть до отчисления. Однако война внесла свои поправки, на обучение стали прибывать унтер-офицеры из войск, и хорошо, когда они были из вольнопёров, из городских. Но таких было немного, а в основном прибывали такие, как Жамин, – крестьянского сословия, выслужившиеся. Они учились с ленцой, в первую голову старались выспаться и отъесться, строевая подготовка и конная выездка для них были мучительны, они нашагались в действующей армии и уже натёрли задницы армейскими сёдлами, ещё хуже обстояло дело с военными предметами, а ещё хуже с общими. И развился цук. Меняли сапоги, но это ладно, попавший на такой цук всего лишь позже других становился в строй, как гимназисты подкладывали отвечающему стоя кнопки под зад, вызывали к дежурному, и дежурный, выкатив удивлённые глаза, посылал к чёрту. Но и это мелочи. Беда была с дисциплиной: пьянки, самоволки, весёлые барышни и картёжная игра. Жамин корчевал жёстко, иногда жестоко, ему мстили, но он не жаловался и рапортичек не писал, не ябедничал, просто лишал увольнений, иногда зажимал в углу. Ему доставалось жёстче, уже три раза подрезали подпруги. Первый раз он не заметил и свалился при выезде из конюшни. После этого стали подрезать хитрее, рассчитывали на большое усилие; только чуть-чуть, почти незаметно, двумя надрезами с обеих сторон, тогда подпруга лопалась, если всадник посылал лошадь на большой барьер, а сам летел головой вниз, и тут выжить получилось бы не каждый раз. Жамин все эти хитрости знал, первый раз попался, потом тщательно осматривал седловку, пересёдлывал, поэтому перед последними гладкими скачками попросил брата привести чистокровного, переседлал сам и выиграл. Если бы он всё докладывал начальнику училища или инспектору, полуэскадрон лишался бы увольнений еженедельно. Поэтому молчал.
Жамин смотрел в окно, а на столе лежало непрочитанное письмо, и уже не хотелось брать его в руки, но всё же он взял.
«Дорогой Федя!
Извини меня за то, что так долго не отвечала тебе. Я совсем не хотела тебя обидеть. Тем более что у тебя такая трудная и ответственная учёба, а что будет дальше, одному Богу известно.
Мы с Серафимой поздравляем тебя с победой на скачках, мы стояли в задних рядах, чтобы ты не переживал, и видели, как ты пришёл первым на таком твоём прекрасном коне…»
Фёдор оторвался от письма и снова стал смотреть в окно: «Эх вы, Елена Павловна, Елена Павловна! Не хотели, чтобы я переживал! Если бы я видел, что вы пришли, я бы прибыл ещё первее! Что же вы так со мной!» Он вырвался вперёд очень быстро, это было необходимо, потому что на первой миле выносливые дончаки, на которых в основном ездило училище, шли бы кучей. Так оно и случилось, и Фёдор увидел, что его зажимают справа и слева и поджимают сзади, это значило, что ему готовят коробочку и вторую милю ему не проскакать – выбьют из седла или завалят вместе с конём. Тогда Елена Павловна и Серафима увидели бы не торжественный финиш вахмистра Жамина на чистокровном английском скакуне по кличке Дракон, а падение и вынос тела на носилках, и ещё живого ли! Поэтому, как только Фёдор почувствовал зажим, он послал Дракона, и тот не подкачал.
«…Мы за тебя очень волновались.
Я понимаю, я чувствую всё, что ты хочешь мне сказать и уже сказал в саду, тогда. Я ничего не могу тебе ответить. Я помню наше детство, когда мы с моим покойным батюшкой приехали в Старицу. Я тогда первый раз приехала в Старицу. Мне было лет шесть или семь…»
«Семь!» – вспомнил Фёдор.
«…Твоя добрая маменька угостила нас и отпустила на Волгу. Я всё помню, и как мы потом катались в лодке. Я ничего не забыла. Но, Феденька, я не хотела тебе этого говорить, когда мы встречались, а сейчас скажу – ты мне как брат!»
Фёдор зарычал и скомкал письмо.
«Брат!»
Но оставались непрочитанными строчки, в нём вспыхнула надежда, и он разгладил письмо.
«Я завтра вечером уезжаю в Москву до Рождества и хотела бы с тобой попрощаться. Если у тебя будет свободное время, загляни к нам до 6 часов пополудни, потому что наш поезд отправляется в 10.
Надеюсь, мы увидимся.
Не обижайся.
Не прощаюсь.
Лена».
Фёдор в сердцах хотел выбросить письмо, но сообразил, что тогда его бы нашли юнкера и прочитали, а это было невозможно. И он сунул письмо в карман.
Две недели назад Лена пришла. Было воскресенье, пасмурный и ветреный день. Елена Павловна были грустная и бледная. У Фёдора от этого сжималось сердце. В уже облетевшем городском саду они были одни, но Фёдору казалось, что где-то рядом Серафима, он её ненавидел, и казалось, что от Елены Павловны была тень Серафимы. Это была мистика. Это слово Фёдор услышал от юнкеров из дворян, офицерских детей. Ему это слово тоже понравилось, оказалось, что не только крестьянские родители рассказывали сказки своим крестьянским детям, а родители-дворяне рассказывали своим детям «мистические истории». Фёдор за два месяца набрался манер. Он построил сапоги с глянцем, часто вытаскивал за золотую цепочку золотые часы и справлялся о времени. На его гимнастёрке подрагивали две Георгиевские серебряные медали, одна с бантом за бои с Неманской армией, а сейчас ещё и жетон за призовую езду. В увольнениях, отойдя подальше от училища, он брал обтянутые кожей рессорные коляски с рысаками, только в Твери было особенно некуда ездить. В кармане у него были деньги. Но это всё пустое. Всё было бы хорошо и просто отлично, если бы при этом его любила Елена Павловна. Если бы!
К концу 1922 года в Маньчжурию из охваченной войной России пришли почти 300 тысяч беженцев. Харбин, город на северо-востоке Китая, казалось бы, стал спасением. На самом деле именно через него на четверть века пролег фронт русской смуты.Главный герой романа «Харбин» оказался в тисках между «золотой казной» Российской империи и замыслами советской и японской разведок. В повествовании не фигурируют в качестве героев Сталин, Чан Кайши или Микадо, но художественно и исторически достоверно показана жизнь города, задуманного и построенного как столица российско-китайской железнодорожной магистрали, и его жителей, ставших жертвами грандиозных потрясений первой половины XX века.
На первый взгляд, вернувшись с фронтов Первой мировой к семье в Харбин, полковник русской армии Александр фон Адельберг ведет жизнь мирного обывателя. Сменив военный мундир на штатский костюм, ходит на службу в управление Китайской Восточной железной дороги, посещает с супругой званые обеды и балы, принимает гостей, выезжает на дачу. Его сын Сашик взрослеет в атмосфере любви, доверия и, казалось бы, не имеет секретов от родителей. Однако мир и благополучие города держится на хрупком равновесии. Слишком много разнонаправленных военных и политических интересов сошлись на территории Маньчжурии.
Произведения Евгения Анташкевича – новое слово в современной исторической литературе, возвращение человечности. Читатель словно ощущает теплоту, исходящую от этих страниц. Следуя за хорошо осведомленным автором, повествующим о грозных исторических событиях, чувствуешь атмосферу эпохи, переданную через точность мелких деталей, начинаешь узнавать героев, мыслить как они. Данная книга – продолжение романа «Хроника одного полка. 1915 год».
Харбин, столица КВЖД, уникальный русский город на территории Китая, приютивший сотни тысяч беженцев из разоренной Гражданской войной России, на четверть века превратился в арену жесточайшей схватки разведок ведущих мировых держав. Одной из самых масштабных в истории того времени стала операция советской разведки «Маки Мираж». Полковник русской армии, прошедший Первую мировую кадровый разведчик Александр фон Адельберг и его повзрослевший сын оказались вовлечены в тайные, смертельно опасные войны спецслужб.
Эта книга написана как расширение романа «Харбин». Город в Китае стал настоящим спасением для тысяч российских беженцев. Не так давно, когда к представителям русской эмиграции относились как к «белобандитам», историю Харбина предпочитали замалчивать. Автор книги – ветеран спецслужб, китаист – попытался облечь в художественную, и потому интересную большинству читателей, форму реальную, насыщенную событиями жизнь уникального геополитического анклава.
Прошедший Первую мировую русский офицер, разведчик-агентурист полковник барон фон Адельберг через охваченную огнем Гражданской войны Россию пробирается в Харбин, к жене и сыну. Каждый день пути – в эшелоне с легендарным колчаковским золотом, на санях забайкальского казака, пешком по льду замерзшей Ангары, в повозке китайских контрабандистов – может оказаться последним, но Адельберг упорно идет на восток. К спасению. К семье. Домой. И кто знал, что уникальный русский город, казавшийся издалека очагом мира и спокойствия, превратился в эпицентр русской смуты и жесточайшего противоборства разведок крупнейших мировых держав…
Трое ученых из Венесуэльского географического общества затеяли спор. Яблоком раздора стала знаменитая южноамериканская река Ориноко. Где у нее исток, а где устье? Куда она движется? Ученые — люди пылкие, неудержимые. От слов быстро перешли к делу — решили проверить все сами. А ведь могло дойти и до поножовщины. Но в пути к ним примкнули люди посторонние, со своими целями и проблемами — и завертелось… Индейцы, каторжники, плотоядные рептилии и романтические страсти превратили географическую миссию в непредсказуемый авантюрный вояж.
В настоящей книге американский историк, славист и византист Фрэнсис Дворник анализирует события, происходившие в Центральной и Восточной Европе в X–XI вв., когда формировались национальные интересы живших на этих территориях славянских племен. Родившаяся в языческом Риме и с готовностью принятая Римом христианским идея создания в Центральной Европе сильного славянского государства, сравнимого с Германией, оказалась необычно живучей. Ее пытались воплотить Пясты, Пржемыслиды, Люксембурга, Анжуйцы, Ягеллоны и уже в XVII в.
Как же тяжело шестнадцатилетней девушке подчиняться строгим правилам закрытой монастырской школы! Особенно если в ней бурлит кровь отца — путешественника, капитана корабля. Особенно когда отец пропал без вести в африканской экспедиции. Коллективно сочиненный гипертекстовый дамский роман.
Мы едим по нескольку раз в день, мы изобретаем новые блюда и совершенствуем способы приготовления старых, мы изучаем кулинарное искусство и пробуем кухню других стран и континентов, но при этом даже не обращаем внимания на то, как тесно история еды связана с историей цивилизации. Кажется, что и нет никакой связи и у еды нет никакой истории. На самом деле история есть – и еще какая! Наша еда эволюционировала, то есть развивалась вместе с нами. Между куском мяса, случайно упавшим в костер в незапамятные времена и современным стриплойном существует огромная разница, и в то же время между ними сквозь века и тысячелетия прослеживается родственная связь.
Видный британский историк Эрнл Брэдфорд, специалист по Средиземноморью, живо и наглядно описал в своей книге историю рыцарей Суверенного военного ордена святого Иоанна Иерусалимского, Родосского и Мальтийского. Начав с основания ордена братом Жераром во время Крестовых походов, автор прослеживает его взлеты и поражения на протяжении многих веков существования, рассказывает, как орден скитался по миру после изгнания из Иерусалима, потом с Родоса и Мальты. Военная доблесть ордена достигла высшей точки, когда рыцари добились потрясающей победы над турками, оправдав свое название щита Европы.
Разбирая пыльные коробки в подвале антикварной лавки, Андре и Эллен натыкаются на старый и довольно ржавый шлем. Антиквар Архонт Дюваль припоминает, что его появление в лавке связано с русским князем Александром Невским. Так ли это, вы узнаете из этой истории. Также вы побываете на поле сражения одной из самых известных русских битв и поймете, откуда же у русского князя такое необычное имя. История о великом князе Александре Ярославиче Невском. Основано на исторических событиях и фактах.