Хроника одного побега - [14]

Араб, обреченный на смерть, о котором временно забыли, маленькими шажками отходил в сторону, к другим пленникам, надеясь затеряться среди них. Но от него отходили, как от прокаженного. Сармини хлопнул себя ладонью по лбу и бросил боевикам:

— Чего ждете? Его же пристрелить надо.

Данила вскочил, рванулся вперед. Сухо затрещали автоматы.

Камилла спрятала лицо в ладонях. Ключников не добежал, он внезапно замер, побледнел, схватился за бок и медленно осел на землю, упал спиной в пыль, широко раскинув руки. Его остекленевшие, широко раскрытые глаза неподвижно смотрели в яркое солнечное небо.

— Вы убили его! — закричала Камилла, бросаясь к Даниле.

Сармини обернулся на крик, вскинул брови. Попасть в русского никто из боевиков вроде бы не мог, стреляли они в другую сторону. Доказательством этому являлся мертвый араб, из простреленной головы которого струйкой вытекала густая кровь. Но факт оставался фактом — распростертый на земле Ключников не подавал признаков жизни. Камилла склонилась над ним, приподняла голову.

— Даник, Даник… — причитала она.

Когда Сабах оказался рядом, женщина вскочила и набросилась на него, расцарапала ему лицо. Подоспевшие боевики оттащили ее.

— Убийцы! — закричала Бартеньева.

Сармини наклонился, видимых ран на теле у Данилы не было. Вот только лицо выглядело неестественно белым. Он приложил пальцы к артерии на шее, ощутил еле различимое, затухающее биение.

— Да никто в него не стрелял. Врач среди вас есть?! — выкрикнул он, обводя взглядом пленников.

Ответ мог бы дать и планшетник с базой данных, но Сармини забыл о нем. Он струхнул, терять выкуп за журналиста и получать проблемы из-за его гибели не хотелось. Он верил, что сможет выбить за него хорошие деньги. На этот счет кое-какой план в его голове уже сложился.

— Есть врач?!

Немолодой лысеющий мужчина уже поднялся возле стены и, прихрамывая, заспешил к Ключникову.

— Ты врач? — засомневался Сармини. — Ты же говорил, что уличный торговец.

— Поэтому и не хотел сразу признаваться, — произнес мужчина-араб и склонился над Данилой. — Аптечку принесите.

Он несколько раз надавил на ребра. Стал делать искусственное дыхание. Сармини метнулся к джипу, принес аптечку. Камиллу отпустили, она уже вела себя смирно.

— Значит, в него не стреляли? — тихо спрашивала она, но никто ей не отвечал.

Наконец Ключников дернулся, шумно вдохнул. Врач для надежности раздавил ампулу с нашатырным спиртом, сунул Ключникову салфетку под нос, придерживая голову ладонью. Данила открыл глаза. Он обвел стоявших возле него людей непонимающим взглядом.

— Где я? — спросил он так, словно только что родился на свет.

Облечь ответ в короткую доходчивую фразу никто не решился.

— Я здесь! — Бартеньева бросилась к своему оператору.

— А… Камилла… — тихо проговорил Данила, и по его взгляду стало ясно, что память уже возвращается к нему.

Врач поднялся с колен, вытер вспотевший лоб.

— Что с ним? — строго спросил Сармини.

— Не знаю. Смотреть надо.

— А ты какой специальности врач?

— Универсал, — принялся вновь «шифроваться» медик, который в прошлом был военным врачом, а потому и не хотел в этом признаваться. — Похоже на болевой шок, — добавил он.

— Его вчера били по почкам, — напомнила Камилла.

— Надо смотреть, — повторил медик.

— Какой смысл в осмотре? — проговорил Данила. — Разве он что-нибудь изменит?

Внимание людей переключается очень быстро, особенно если их окружает то, о чем не хочется думать. Пленники уже «забыли» о расстрелянных, появилось новое зрелище. Ключников лежал на соломенном тюфяке лицом вниз. Медик задрал ему рубашку и тут же обнаружил на спине шрам, оставленный операцией.

— Вам пересаживали почку? — сразу определил он.

— Четыре года тому назад, — ответил оператор.

— Почему ты мне никогда об этом не говорил? — изумилась Камилла.

— А затем, чтобы ты позволяла мне изредка выпивать, — нашел он в себе силы пошутить. — К тому же я не мог ждать, пока мне пересадят почку в России, пришлось делать это полулегально в Индии. Да и произошло это еще до нашего знакомства.

Врач принялся легонько простукивать спину Ключникову. Он ударял двумя пальцами по прижатой ладони. О реакции Данилы следил по тому, как он морщится.

— Вот так больнее всего? — легонько ударив, спросил он.

Данила снова побледнел.

— Будто прут раскаленный всадили.

— Все ясно, — сказал медик.

— Что именно? Это опасно для жизни? — уточнил Сармини, ему не хотелось терять деньги за возможный выкуп.

— Довольно серьезно. Пересаженная почка, она не держится в организме так, как родная. Ее «подшивают». От удара «подшивка» оборвалась. Почка опустилась. Она будет опускаться все ниже и ниже, пока не оторвется. Тогда — смерть, — не стал скрывать правды от пациента медик, тюрьма вынуждала к откровенности.

— Как скоро это наступит? — по-деловому поинтересовался Сабах.

— Месяц, если не сделать операцию. И полтора, если все это время лежать, почти не поднимаясь. Тогда процесс опускания органа притормозится.

— Операция поможет? — спросила Камилла.

— Если ее сделают в хорошей клинике опытные хирурги, то все наладится.

— Вот видишь, — оскалившись, произнес Сармини. — Тебе надо очень хорошо постараться, чтобы успеть вовремя. Так что «бомби» владельца канала и своего английского продюсера с удвоенной силой. А твоим депутатом я займусь лично, — Сабах глянул доктору в глаза. — Ему помогут какие-нибудь медикаменты? Мне-то он нужен живым. Пока живым.