Хроника чеченской бойни и шесть дней в Буденновске - [36]

— Что как? — переспросил Дудаев.

— Насчёт переговоров с Хаджиевым, — улыбнулся Грачёв.

Я не могу вести с ним переговоры, — покачал головой Дудаев. — Меня в Грозном разорвут на куски, если я начну говорить с этими мерзавцами. Сделаем лучше так: пусть те, кто считает себя обиженными, приедут ко мне. Не обязательно сюда. Можно встретиться гденибудь в Прибалтике, на Кипре или в Турции. Поговорим. Может быть, и договоримся. Кулаками махать зачем? Вы думаете, что вас серьёзно ктонибудь сейчас боится?

— Как знаешь, — вздохнул Грачёв. — Я передам, конечно. Только не согласятся они. Кто на Кипре Интерпол на уши поставил?

— Они думают, что я? — удивился Дудаев.-Мне-то это зачем?

— А кто ж ещё мог, — покачал головой Грачёв. — Только ты, Джохар. Это нехорошо.

Улюбающиеся генералы вышли к журналистам. Грачёв, явно кокетничая перед телекамерами, заявил: «Мы поговорили откровенно, как генерал с генералом. Решили так: сначала передача пленных, потом посмотрим, как пойдут дела». Грачёв сделал паузу и добавил: «Самое главное о чем мы договорились это то, что ВОЙНЫ НЕ БУДЕТ!» И генералы обменялись крепким и честным солдатским рукопожатием…

Злопыхатели и завистники, которых у Грачёва после его назначения на пост министра обороны развелось как тараканов в продовольственной каптёрке, утверждали, что министр, учась в Академии, на лекциях постоянно спал. Полевые учения, мол, любил, а теорию военного искусства всю проспал. Всё это было, если не клеветой, то явным преувеличением. Теорию генерал Грачёв знал. Может быть немного хуже, чем Клаузевиц, но и время было другое. Он отлично знал, что при осуществлении вторжения куда угодно, будь то на чужой территории или на своей, необходимо добиться тактической внезапности. Для этого существует только один способ уверить противника, что войны не будет, либо втянуть его в нудные переговоры, в разгар которых и нанести удар. Как сделали японцы с американцами в 1941 году. Или немцы с нами в том же году. Поэтому сказанная Грачёвым на весь мир фраза: «ВОЙНЫ НЕ БУДЕТ!» была лишь демонстрацией того, что генерал не спал на лекциях в Академии. И ничего больше.

Впрочем, Дудаев и не тешил себя иллюзиями. Если до какого-то момента он ещё надеялся, что новая демократическая Россия не осмелится на глазах всего мира развязать полномасштабную войну на собственной территории, то в последние несколько дней он получил из своих «источников в окружении Грачёва и структурах Российского Генштаба достаточно информации, говорящей о том, что Москва совершенно определённо намерена совершить вторжение в Чечню. При этом все задействованные для этой цели воинские части главным образом, естественно, из состава Северо-Кавказского военного округа вовсе не ориентируются на какуюто войну. Они как бы придаются для содействия силам милиции (на 3–4 дня, максимум на неделю), чтобы помочь разоружить несколько бандитских групп. Это немного сбивало с толку. Выходило, что дезинформируя общественное мнение в стране и мире, Кремль дезинформировал и собственную армию, которая, дезориентированная подобным образом, понесёт чудовищные потери, перенеся конфликт совсем в другую плоскость.

Какую же цель ставит Москва, начиная подобную операцию?

У генерала Дудаева была мощная и вполне современная разведка, структурно входя в Департамент Государственной Безопасности, возглавляемый Русланом Гелисхановым. В Грозном хорошо знали положение в России. Уже несколько лет Россия, разворовываемая всеми, кому не лень (в том числе и самим Дудаевым, совместно с его московскими и прочими компаньонами), живёт в долг, достигший уже совершенно непроизносимой цифры. Шахтёры, оборонка, армия, не говоря уже о разных учителях, врачах и профессорах, месяцами не получают зарплаты. Почти 40 % населения уже живут за чертой бедности, приближаясь к черте нищеты. Острые социальные проблемы захлёстывают огромную державу как щепку в океане! Как говорится, самое время немного повоевать! Может быть, вторгнувшись в Чечню, объявить, что именно она и была виновата в том, что все реформы в России шли, как пьяные через непроходимую грязь какой-нибудь колхозной улицы.

Всё это сбивало с толку и вызывало беспокойство своим явным сюрреализмом.

Тщательный анализ обстановки давал ещё одно более-менее правдоподобное решение: вторжение в Чечню теоретически предоставляло Борису Ельцину возможность объявить по всей стране чрезвычайное положение, под шумок отменить выборы и растоптать те жалкие ростки демократии, которым удалось пробиться за 4 года сквозь железобетонные блоки якобы рухнувшего тоталитаризма..

А в Москве у здания Думы льётся печальноторжественная мелодия «Прощания славянки». Владимир Жириновский вернулся из Грозного, выканючив у Дудаева ещё двух пленных солдат и демонстрирует их «почтеннейшей публике» под музыкальное сопровождение и зажигательную речь.

В Грозный же прибыл Явлинский с товарищами по фракции, предложившими себя в добровольные заложники в обмен на пленных. Дудаев жертвы кандидата в будущие президенты России не принял. Он заявил, что передаст 14 пленных и 4 трупа убитых солдат депутатам литовского сейма. Депутаты уже прибыли в Москву, где их задержали по распоряжению Российского МИДа, не дав добраться до Грозного. Подумав, Дудаев махнул рукой и пожаловал Явлинского аж семью пленными и четырьмя гробами, которые Явлинский доставил в Москву на следующий день.