Хромой бес - [8]

— Действительно, — согласился Леандро, — он очень взволнован. Но тут же в доме я вижу другого человека, который спит глубоким сном и нисколько не беспокоится об успешном исходе дела.

— Между тем это событие должно бы его интересовать, — возразил Хромой, — потому что этот слуга — главная причина страданий его госпожи Посмотрите немного подальше, в комнату нижнего этажа, — продолжал он, — и обратите внимание на лицемера, натирающегося колесной мазью, чтобы отправиться на собрание колдунов, которое будет происходить сегодня ночью между Сан-Себастьяном и Фуэнтэррабией^{17} Я бы вас туда перенес, чтобы доставить вам удовольствие приятно провести время, до боюсь, как бы меня не узнал бес, играющий там главную роль.

— Значит, вы с ним не в ладах? — спросил студент.

— Где там! — отвечал Асмодей. — Это тот самый Пильядорк, о котором я вам говорил. Этот мошенник меня выдаст: он непременно донесет чародею о моем бегстве.

— У вас, может быть, были еще и другие столкновения с Пильядорком? — спросил студент.

— Действительно, — отвечал бес, — года два тому назад у нас снова произошла стычка из-за некоего парижанина, который желал здесь обосноваться. Мы оба хотели завладеть его судьбой: Пильядорк решил сделать из него приказчика, а я — покорителя женских сердец. Чтобы покончить с этим спором, наши товарищи сделали из него нерадивого монаха. После этого нас помирили, мы расцеловались — и с тех пор стали смертельными врагами.

— К чему нам это почтенное собрание, — сказал дон Клеофас, — мне оно совсем не интересно; лучше будем рассматривать то, что находится перед нашими глазами. Что означают искры, вылетающие из этого погреба?

— Это одно из самых безрассудных занятий, — отвечал бес. — Человек, стоящий в погребе около раскаленного горна, — алхимик. Огонь понемногу сжигает его богатое родовое имение, а он никогда не найдет того, что ищет. Между нами говоря, философский камень — прекрасная, но пустая мечта; ее изобрел я, чтобы посмеяться над человеческим умом, который все стремится выйти за положенные ему пределы. Сосед этого алхимика — искусный аптекарь; он еще не лег спать, вы видите его за работой в лавке вместе с престарелой супругой и сыном. Знаете, что они делают? Муж приготовляет укрепляющую пилюлю для старого адвоката, который завтра женится, сын — слабительную микстуру, а жена толчет в ступке вяжущие составы.

— А в доме напротив я вижу человека, который встает и поспешно одевается, — сказал Самбульо.

— Еще бы не спешить! — ответил дух. — Это врач, которого зовут по неотложному делу. За ним послал прелат: час тому назад он лег в постель и кашлянул два-три раза. — Теперь посмотрите в ту сторону, направо, и постарайтесь разглядеть человека, который расхаживает по чердаку в одной сорочке при тусклом свете лампы.

— Вижу, — отвечал студент, — и даже могу перечислить всю мебель этой конуры. Там ничего нет, кроме убогого ложа, стола да скамьи, а стены выпачканы чем-то черным.

— Человек, живущий так высоко, — поэт, — сказал Асмодей, — а то, что вам кажется черным, — это стихи его сочинения, которыми он исписал все стены чердака; за неимением бумаги он вынужден писать свои произведения на стене.

— Судя по тому, как он волнуется и суетится, — сказал дон Клеофас, — надо думать, что он пишет важное сочинение.

— Вы не ошиблись в своем предположении, — подтвердил Хромой, — вчера он окончил трагедию под заглавием «Всемирный потоп». Его не упрекнешь в том, что он не соблюл единства места, потому что все действие происходит в Ноевом ковчеге. Уверяю вас, это прекрасная пьеса: все животные там рассуждают, как ученые. Он намерен ее кому-нибудь посвятить; вот уже шесть часов, как он трудится над этим посвящением, теперь он сочиняет последнюю фразу. Само по себе это посвящение, можно сказать, произведение искусства: в нем сосредоточены все добродетели, нравственные и политические, все похвалы, какие только можно высказать человеку, прославленному своими предками и собственными подвигами; никогда еще сочинитель не курил так много фимиама.

— К кому же думает он обратиться с этим пышным панегириком? — спросил студент.

— Он сам еще не знает, — отвечал бес, — он не вписал еще имени. Он подыскивает богатого вельможу, пощедрее тех, которым он уже посвящал свои произведения; но люди, готовые заплатить за посвящение книги, — теперь большая редкость; вельможи избавились от этого порока и тем самым оказали немалую услугу публике, которая была завалена жалкими произведениями, ибо в былое время большая часть книг писалась только ради посвящения. — Относительно посвящения книг, — прибавил бес, — мне хочется рассказать вам один довольно странный случай. Некая придворная дама, позволив посвятить себе книгу, пожелала просмотреть посвящение до его напечатания. Она нашла, что ее там не настолько восхваляли, как она того желала, и поэтому взяла на себя труд написать себе посвящение сама, по своему собственному вкусу, и послала его автору для напечатания.

— Мне кажется, — вскричал Леандро, — что через балкон в дом лезут грабители!

— Вы не ошибаетесь, — сказал Асмодей, — это ночные воры. Они влезают к банкиру. Давайте последим за ними и посмотрим, что они будут делать. Они проникают в контору, роются повсюду; но банкир предупредил их: он еще вчера уехал в Голландию со всеми хранившимися в сундуках деньгами.