Лампочка, лампочка, стекло, лампочка, зеркало.? Ну ты же просил контраст. Страшнее одежды я не нашел.? Ладно. Быстро отсняв Джока, Натан выпроводил его и поднялся наверх, в маленькую комнату, которую он делил со своим товарищем по несчастью. Саймон сидел, скрючившись над столом, и почти возил носом по бумаге. Под его карандашом уже начали появляться узнаваемые очертания.? Ну как дела? Клык ждет рисунки.? Заканчиваю последний,? Саймон мотнул головой на ряды криво стоящих картин разной степени художественной ценности: на любой вкус и любой кошелек.? Ладно,? Натан подкрутил лампу и принялся фотографировать уже нарисованное. Фотографии — дешевле, а вот оригинал обойдется в приличную сумму. Но клиент найдется на любую мазню — вот что Натан давно уже понял.? Это что? — закончив и повесив ремень фотоаппарата на плечо, Натан подошел поближе.? Рембрандт.? Что? Саймон оторвался от эскиза и уставился на Натана белесыми глазами.
Он очень плохо видел, и это сказывалось на цвете его глаз. С каждым годом — все хуже.? Ты же учился в школе наверху,? с упреком заметил художник.
Он-то родился уже таким.? Ну, учился,? уклончиво ответил Натан. Саймон вздохнул, но ничего не сказал. Он зашарил рукой по столу в поисках грифеля, Натан подошел и помог найти.? Клык требует больше страшных. Красавчиков, говорит, слишком много. Куда катится этот мир? Саймон пожал плечами.? Он уже прикатился, ты же знаешь. А ответ здесь один: никто не ценит красоту, когда она есть. Но ни один мир без нее не возможен, даже тот, что ее отверг. Понимаешь?? Ага,? согласился Натан, хотя на самом деле ни черта не понял.
